Раз, во время переговоров с карачаевцами, в их же горах, он, раздраженный упорством и несговорчивостью их, грозно взмахнул нагайкой и крикнул: “Прочь с глаз моих!” И несмотря на то, что отдалившись от казаков, он стоял перед ними один, из сотни карачаевцев не нашлось ни одного, который осмелился бы выстрелить в него: они разбежались, как школьники, от грозного окрика.
Он поручил с этой целью состоявшему при нем уроженцу Кабарды капитану Якубу Шардакову составить записку о кабардинских народных обычаях и о существе бывшего в Кабарде управления и, положив эту записку в основу суда, восстановил в нем исконные обычаи народа. Для наблюдения же за правильным действием его назначен был особый русский чиновник.
Влияние их вообще на Северном Кавказе было огромно и выражалось ясно в рабском подражании окружающих народов их одежде, вооружению, нравам и обычаям. Ингуши, осетины, чеченцы отправляли своих детей в Кабарду учиться приличиям и этикету, и фраза: “Он одет”, или “Он ездит, как кабардинец”,– звучала величайшей похвалой в устах соседнего горца.