Я очень люблю Шолохова. И очень меня ранят разговоры о том, что не он - автор «Тихого Дона», и всякие другие сплетни вокруг него.
⠀
Перечитывать «Поднятую целину» я начала от затаенной обиды за Шолохова, когда в очередной раз от очень уважаемого мной человека услышала: да, не мог он. И дальше свод привычных доказательств - слишком молод, почему больше ничего такого великого, как «Тихий Дон», не написал, ну, и, конечно, главный аргумент. Не нравится он мне - пил, да и сам - от сохи.
⠀
И от внутреннего сопротивления взялась вновь за «Целину» - проверить, произведёт ли роман на меня то же оглушающее впечатление, какое было в школе. Так и загадала, что если - да, то это и будет лучшим доказательством величия Шолохова и его бесспорных возможностей и в отношении авторства «Тихого Дона».
⠀
Начала читать и не могла оторваться. Будто про родных наших общих написано, про землю, про Дон, про труд, про опрокинутую на старые дрожжи закваску новой жизни. Вот, где живая жизнь, которая совсем незнакома и так близка.
⠀
Я читала «Целину», как и любую книжку, везде: в метро, в самолёте, дома и даже в очереди в Ватикан. И всегда происходило чудо, которое и есть литература. Стою подпираю древнюю римскую стену и реву - убивают Марью Хопрову. "...раздирает женщине рот", «палец - в тёплой крови». И столько непривычного, забытого, оплеванного позже историей воскресает, оживает, обретает голос.
⠀
А юмор, чистый, дурной, народный! Дед Щукарь - жалеть, любить и на забыть никогда. А любовь! Та самая, простая, складная, когда все, и наблюдатели, и участники - в азарте и томлении.
⠀
«Поднятая целина», как и «Тихий Дон», потрясает взглядом сверху. Автор, как квадрокоптер, объективный регистратор событий. Мир его не красно-белый, не большевики - контрреволюционеры, середняки - кулаки. В его мире все - люди. И даже быки - люди, и куры, и лошади!
⠀
Почитайте Шолохова. Только в финале «Поднятой целины» - осторожно! Там в сердце удар.