лющий и фатальный характер, а «наиболее характерной чертой нашего времени, отличающей его от тысячелетий далекого прошлого, являются настойчивые усилия установить контроль над факторами риска и неопределенности», — отмечал американский историк Питер Бернстайн в своей книге «Против богов. Укрощение риска»[12].
Да, у нас появились новые страхи — перед пандемиями, терактами, мигрантами, тотальным контролем. Но мы не теряем надежды избежать негативных последствий этих явлений. Российский и американский социолог и культуролог Питирим Сорокин отмечал: «Историческая судьба любого общества складывается так, что периоды его сравнительного благополучия и периоды бедствий постоянно сменяют друг друга. В какой-то определенный период общество наслаждается миром, порядком, процветанием и отсутствием явных катастроф. В другой период его жизнь омрачается бедствиями, которые по отдельности или все вместе обрушиваются на него и разрушают его прежнее благополучие. Рано или поздно эта катастрофическая фаза сменяется новым периодом процветания, который, в свою очередь, сменяется следующим периодом бедствия. И так это чередование происходит в течение всей истории изучаемого общества»[13]. Бо́льшая часть страхов современных людей напрямую сопряжена с тем, что у них нет ответа на вопрос: «Что перед нами?»