Явились зоки только поздно вечером. Бада как раз все дела переделал, сидит на лавочке, отдыхает. Видит — идут, да не просто идут, а из леса и к тому же что-то тащат. Тут и зоки баду завидели, бросили свою ношу, к нему подбежали.

— Слышь, бада, мы волка в лесу затравили! — победно закричал зок Мёдов. — Хочешь шкуру посмотреть? Жуть какая волчья!

— Где это, где это? — забеспокоился бада, присматриваясь к брошенной шкуре.

— Да в лесу же, тебе говорят, — отозвался Ме-одов. — Домой шли, глядь — волчище!

— Зоки, а что же это он с рогами-то? — испуганно охнул бада.

— Да такой попался, рогатый.

— Мы его подкараулили да как крикнем: «Попался, рогатый!» — вмешался зок Ми-одов. — Он и упал замертво.

— Ай-ай-ай, — запричитал бада и побежал туда, где зоки бросили свою ношу, — вот ведь несчастье-то.

— Живой, что ль? Живой или нет? — затеребил он знакомого белого баду. — А худой-то, худой стал, и впрямь одна шкура осталась. Кто же это так тебя укатал?

Белый бада со стоном приоткрыл глаза и прошептал: «Спасайся…» — но, завидев зоков, зажмурился и больше не подавал признаков жизни. Бада, причитая, взвалил его на себя и понёс в дом.