Только ритуал исполнения супружеских обязанностей оказался утрачен. Когда и почему так получилось, он не знал. Он помнил то утро, когда, проснувшись, увидел припухшее лицо лежавшей рядом жены, услышал острый запах ее пота и ее свистящее дыхание — и почувствовал отвращение. Он помнил и пережитый испуг. Откуда вдруг это отвращение, когда раньше ее припухшее лицо хотелось целовать, ее острый запах возбуждал, а свист дыхания веселил. Иногда он подхватывал мелодию и, насвистывая этот cantus firmus [36], будил ее. Нет, еще не в то утро, но позже их взаимное влечение как-то иссякло. Как-то никто из двоих уже не делал первого шага, хотя каждый с удовольствием откликнулся бы на первый шаг другого. С маленьким удовольствием, как раз с таким, какого хватило бы для второго шага, но для первого не хватало.