В последнее время бетховенская болезнь в значительной степени демистифицируется — да, она, безусловно, исторически достоверна, да, она действительно принесла ему много горя, но в сочинении музыки без возможности ее услышать, в сущности, нет ничего невозможного. И Девятая симфония, и Большая фуга, и другие зрелые работы композитора поражают не потому, что их написал слабослышащий человек, а благодаря их сугубо музыкальным характеристикам — это эталонные сочинения высочайшего, почти недостижимого творческого качества. Если бы их автор был полностью здоров, это бы не изменило ни их статуса, ни их исторического значения.