, Рома, не один я испортился, – промолвил Виктор, рассматривая стены. – Вроде, раньше ты о людях больше заботился. Что же ты так зачерствел? Помнится, в девяностых все мы думали, что из нас именно ты сохранишь в себе что-то человеческое.