— А сами себя вы судите?
Генерал смотрит в окно. Долго смотрит, хотя оно занавешено плотными шторами.
— Конечно, сужу. И это самое страшное. Еще и потому, что не имею на это права. И на самокопания права не имею тоже. Война кончится — тогда все можно. А сейчас — нет.