Но представление о дроне как об этичном и высокоточном оружии также допускает смешение технической «точности» и возможности избирательного выбора целей. Эта терминологическая путаница приводит к паралогизму, грубость которого совершенно не мешает повторять его снова и снова. Возможно, его повторяли так часто, что перестали замечать. Вот еще один пример, взятый из речи бывшего советника Белого дома по вопросам борьбы с терроризмом и нового директора ЦРУ Джона Бреннана, которого американская пресса называет «царем убийств» за ту ключевую роль, которую он сыграл в реализации программы дронов: «Благодаря беспрецедентным возможностям самолетов, управляемых на расстоянии, точно выбирать свою мишень, минимизируя при этом сопутствующие потери, мы можем констатировать, что никогда еще не было оружия, позволяющего нам более эффективно отличить террориста “Аль-Каиды” от ни в чем не повинных мирных жителей» [369].

Этот казенный трюизм сверх-точности-которая-делает-из-дрона-этическое-оружие-лучше-всего-подходящее-для-различения-террористов-и-мирных-жителей мы находим повсюду, он воспроизводится без малейшей попытки критического анализа в десятках публикаций в прессе и в научных статьях. Но даже если выписывать его золотыми буквами страницу за страницей, он не станет от этого более логичным.

Если вы можете грохнуть кого пожелаете с большой точностью, то из этого еще не следует, что вы теперь лучше научились отличать легитимную мишень от нелегитимной. Точность удара никак не связана с адекватностью выбора цели.