Да, друг, словно Колосс
[9]
над мелким миром,

Поднялся он, а мы, ничтожный люд,

Снуём у ног его огромных, смотрим,

Как нам позорней смерть свою найти.

Порой вершат свой жребий люди сами.

Не звёзд вина, а наша, милый Брут,

Что все мы оказались в подчиненье.

Цезарь и Брут: чем Цезарь так хорош?

Иль имена, одно другого, звонче?

Они красивы, хоть пиши их в ряд,

Произнести устам не трудно оба.

Их одинаков вес, их заклинай,

Брут так же духа вызовет, как Цезарь.

Теперь, во имя всех богов, скажи,

Каким же мясом вскормлен этот Цезарь,

Что стал таким великим? Жалкий век!

Рим, ты утратил племя статной крови!

С времён потопа был ли некий срок,

Что славился одним лишь человеком?

Доныне мог ли, кто, сказать, что Рим

Содержит одного в широких стенах?

Теперь же Рим, и впрямь, такой, что в нём

Есть одному единственное место.

Ты знаешь, говорили нам отцы,

Что жил когда-то Брут, кто бы мирился,

Хоть с дьяволом, охотней, чем с царём,

Поправшим статус Рима.