Царство трав и цветов привлекало и возвышаю языческую мысль наиболее всего совершенством Формы, устроенной премудро, хотя и нерукодельно. Уже это одно возводило образ цветка в особое божество, или в особую сущность божества. Совершенство и премудрость формы не только удивляли и изумляли язычника, но и заставляли его веровать, что премудрая Форма должна заключать в себе и премудрую силу, а потому чем больше эта форма напоминала какой-либо животный или загадочный образ. или какое либо положение, служившее признаком живой воли и как бы живого смысла, тем больше язычник на ней и останавливал свою пытливость. Достаточно было подметить, что иная трава (Папарать-бессердешная) растет лицем на восток и к тому же не имеет сердца (сердцевины), чтобы тут же придти к заключению, что помощь этой травы очень велика. «Носи ее с собою, где поедешь или пойдешь, на того человека никто сердит не бывает, хотя и великий недруг, и хоть зла не мыслить».

Эту траву, как упомянуто, выкапывали на Иванов день сквозь серебро, положивши его около травы с четырех сторон, при чем произносился следующий заговор: «Господи благослови сею доброю травою, еже не имеет сердца своего в себе и так бы не имели недруги мои на меня, раба Божия, сердца. И так люди радостны бывают о сребре, и так бы радостны (были) всяк человек ко мне сердцем. Сердце чисто созижди в них Боже и дух прав ко мне!»