Если у Саймона и оставались заблуждения относительно благородства войны, в этот долгий день на замерзшем озере они окончательно исчезли. В разгар жуткой бойни, когда повсюду, вперемешку, лежали тела друзей и врагов, окровавленных и изуродованных, лишившихся лиц, получивших ужасные раны, когда у него в ушах звенели крики и мольбы умиравших, он видел, что люди разом утратили достоинство; воздух пропах страхом и по`том, кровью и испражнениями, и он не мог смотреть на сражение иначе, чем как когда-то его назвал Моргенес: ад на земле, который нетерпеливое человечество устроило, чтобы не дожидаться загробной жизни.