Опираясь на концепцию «расширенного сознания» (extended mind), такая критика осмысляет рукописи в их материальности как не столько оставленный стихией творчества «след», пепел отгоревшего пламени, сколько одно из прямых слагаемых авторского сознания — фактор творчества, сопоставимый с тем напряжением авторской мысли, что осталось не овеществленным посредством чер