Смысл в том, что ребенок, выросший в неэмпатической среде с низким уровнем заботы и эмоционального контакта, не получает должного развития системы привязанности, а значит, и эмпатии. Следовательно, он в меньшей степени боится потерять других: к примеру, знание о том, что другой человек покинет нас, если мы причиним ему слишком много боли, будет усиливать активацию системы привязанности и ее более дифференцированный модуль в виде чувства вины, которая (а) тормозит агрессивное поведение в отношение значимого лица и (б) побуждает устранить последствия реального или предполагаемого ущерба.

Соответственно, с таким «базовым пакетом», в котором страх причинить другому боль и потерять его навсегда минимален, ребенок будет играть с другими «нечестно». Обычно с такими детьми мало кто хочет играть, а если деваться некуда, то «детская игра» (как будто, понарошку) быстро переходит во «взрослую игру», где начинаются уже реальные боль и слезы. Игра с такими детьми действительно часто заканчивается ревом, причем со стороны других игроков. У такого ребенка попросту нет желания «вкладываться» в других (он и потерять их не боится, и приобрести их не хочет), поскольку у него уже есть фиксация на единственном объекте интереса – на нем самом. Поэтому игра с другими превращается в игру «по моим правилам», где интересы других не учитываются.