Не могу избавиться от образа незнакомца, стоящего перед глазами, вижу, как он просит меня продолжать, торопит, а тот, нетерпеливый, требует от меня [готовую] работу… прерываюсь, вот передо мной моя прощальная песнь — я не вправе оставить ее незавершенной» (сентябрь 1791-го)