Я пришла к пониманию того, что все мы страдаем от «тризофрении»: мы думаем одно, чувствуем другое, а изображаем третье. Как часто я думала «да», чувствовала «нет» и слышала, как я говорю «Я с вами свяжусь». Или я чувствовала, что меня послали к черту, думала, что «я плохая» и вела себя вежливо. Или я думаю «я крутая», чувствую себя неуверенно и веду себя грубо. Тризофрения изнуряет. Ты чувствуешь себя истощенным, бессильным; в тебе нет энергетического центра. Ты чувствуешь себя расчлененным, грудой частей, элементарно реагирующей на все, что происходит с тобой. Всем, кто присутствовал на моих сессиях, это ощущение было знакомо.
Однако по причинам, о которых мне трудно судить, движение начинало соединять их вместе, давало им ощущение центра, разжигало искру духа. День за днем я открывала для себя тот факт, что, если побудить людей к движению, они исцелят себя сами. И я начала искать для них кратчайший путь назад, к целостности.
У меня все еще не было названия для того, чем я занималась. Не было подходящего языка. Люди на моих семинарах менялись, выпрыгивая из смирительных рубашек своих личностей и взламывая стены своих защитных систем. Я использовала все возможности, чтобы высвободить дух, но у меня не было ни структуры, ни метода, ни системы. На самом деле у меня даже не было идей, только инстинкты.
Меня волновало и беспокоило, что я не могу как-то обозначить ту сферу деятельности, которой я занимаюсь. Когда люди в самолете или на вечеринке спрашивали меня: