костры в прибрежных зарослях.
Чтобы пройти к берегам озёр, приходилось вытаптывать узкие тропинки в душистых высоких травах. Их венчики качались над головой и осыпали плечи жёлтой цветочной пылью.
Возвращались мы вечером, исцарапанные шиповником, усталые, сожжённые солнцем, со связками серебристой рыбы, и каждый раз нас встречали рассказами о новых выходках[7] рыжего кота.
Но наконец кот попался. Он залез под дом в единственный узкий лаз[8]. Выхода оттуда не было.
Мы заложили лаз старой рыболовной сетью и начали ждать. Но кот не выходил. Он противно выл, как по