Есть люди, которым присуще одиночество, которые одиноки с начала и до конца, одиноки так, словно неприкаянность их единственное предназначение. Кирван был такой. Он очутился один – с гитарой в руках – в огромном мире, которому не было никакого дела до человека с тонкой нервной системой и страдающей душой. Одно время он был женат, но его жена Клэр была безумна – Питер Грин, сам официально признанный безумцем, назвал ее безумной, потому что она била Дэнни его Лес Полом. Они развелись. И теперь он уже остался совсем и полностью один – один, один, один, один…
В середине семидесятых Дэнни Кирван записал два альбома, «Second Chapter» и «Midnight in San Juan». Это тонкая, даже тончайшая музыка, в которой жива и слыша его обнаженная душа. Ему было уже 27, но он по-прежнему был ранимым, как подросток, чувствующий бесконечную тоску и невыносимую нежность мира. Его стихотворение Dust могло бы войти в антологии рок-поэзии, но никуда не вошло. Два его альбома могли бы продаваться и приносить ему деньги, но он отказывался ехать в концертные туры в поддержку собственных альбомов. Почему? Тот, кто задает такой вопрос, никогда не поймет ответа, а тот, кто понимает эту душу и этот тип психики, не станет задавать такой вопрос.
Группа Fleetwood Mac унеслась в новые дали – новые люди, новые концерты, новый поп-рок, потом новая слава, потом дорогие отели и собственные чартеры – а он остался один и не очень удивлялся этому. После того, как из группы ушел Грин, он и в группе был один. Они, остальные, были все вместе, а он на отшибе и сам по себе. Кристина Перфект, пианистка, подруга и будущая жена Джона Макви, пришедшая в группу, говорила, что Кирван был странный, он никогда не смотрел в глаза тому, с кем говорил. Странный, да, странный, нервный, психованный, несчастный, невероятно талантливый вечный мальчишка с испуганными глазами, не способный выносить груз жизни, тяжесть жизни, привычную для всех, кроме него, обузу жизни.
Дэнни Кирван в одном из своих редких интервью – а всего он дал их два за пол века, одно другого короче – сказал, что он, собственно говоря, с самого начала был бомжем, у него никогда не было дома. Он был бомжем-алкоголиком в семидесятые, в восьмидесятые, в девяностые. Никто не знал, где он, а он был вот тут, рядом, жил в ночлежках и долгими часами сидел в затрапезных барах. Однажды его узнал там один глубокий знаток блюз-рока – о Кирване знают исключительно глубокие знатоки блюза и рока – и с энтузиазмом завел с ним разговор о музыке, но как только Кирван понял, что его узнали, он тут же расплатился и ушел. В его затемненном, растерянном, погружённом в депрессию сознании сохранялась память о том, что когда-то он был легендарным гитаристом всемирно знаменитой группы, но память эта была шаткой, смутной и он не знал, что с ней делать. Периодически он получал копеечные гонорары за музыку, которую десятилетия назад играл во Fleetwood Mac.
В минуты просветления, купив баночного пива на пять фунтов и беседуя с подсевшим к нему на скамейку в парке журналистом, он говорил о людях, с которыми играл когда-то во Fleetwood Mac, говорил совершенно незлобиво, как о своих друзьях. Джона Макви он называл умным человеком, очень умный был парень, а Джереми Спенсер был такой саркастичный… Если бы Мик Флитвуд захотел встретиться с ним (говорил лондонский бомж, сидя на скамейке в парке с банкой пива в руке), было бы хорошо… Но если нет, то он не обижается и все понимает. Прислать ему миллион по почте он не просит (это была шутка).
Трудно проследить одинокую изломанную жизнь на ее пути по ночлежкам, больницам, пабам, забегаловкам, скамейкам, паркам. Дэнни Кирван жил одно время в хостеле рядом с Ковент-гарден, потом ночевал в доме для престарелых. Бывший гитарист Fleetwood Mac, написавший для группы 37 песен, жил на социальное пособие. На фотографии, сделанной неизвестно кем, у него усталое лицо и измученные глаза. В последние годы ему стало немного лучше, и в комнате хостела у него теперь есть гитара. Он иногда играет, для себя.
В середине семидесятых Дэнни Кирван записал два альбома, «Second Chapter» и «Midnight in San Juan». Это тонкая, даже тончайшая музыка, в которой жива и слыша его обнаженная душа. Ему было уже 27, но он по-прежнему был ранимым, как подросток, чувствующий бесконечную тоску и невыносимую нежность мира. Его стихотворение Dust могло бы войти в антологии рок-поэзии, но никуда не вошло. Два его альбома могли бы продаваться и приносить ему деньги, но он отказывался ехать в концертные туры в поддержку собственных альбомов. Почему? Тот, кто задает такой вопрос, никогда не поймет ответа, а тот, кто понимает эту душу и этот тип психики, не станет задавать такой вопрос.
Группа Fleetwood Mac унеслась в новые дали – новые люди, новые концерты, новый поп-рок, потом новая слава, потом дорогие отели и собственные чартеры – а он остался один и не очень удивлялся этому. После того, как из группы ушел Грин, он и в группе был один. Они, остальные, были все вместе, а он на отшибе и сам по себе. Кристина Перфект, пианистка, подруга и будущая жена Джона Макви, пришедшая в группу, говорила, что Кирван был странный, он никогда не смотрел в глаза тому, с кем говорил. Странный, да, странный, нервный, психованный, несчастный, невероятно талантливый вечный мальчишка с испуганными глазами, не способный выносить груз жизни, тяжесть жизни, привычную для всех, кроме него, обузу жизни.
Дэнни Кирван в одном из своих редких интервью – а всего он дал их два за пол века, одно другого короче – сказал, что он, собственно говоря, с самого начала был бомжем, у него никогда не было дома. Он был бомжем-алкоголиком в семидесятые, в восьмидесятые, в девяностые. Никто не знал, где он, а он был вот тут, рядом, жил в ночлежках и долгими часами сидел в затрапезных барах. Однажды его узнал там один глубокий знаток блюз-рока – о Кирване знают исключительно глубокие знатоки блюза и рока – и с энтузиазмом завел с ним разговор о музыке, но как только Кирван понял, что его узнали, он тут же расплатился и ушел. В его затемненном, растерянном, погружённом в депрессию сознании сохранялась память о том, что когда-то он был легендарным гитаристом всемирно знаменитой группы, но память эта была шаткой, смутной и он не знал, что с ней делать. Периодически он получал копеечные гонорары за музыку, которую десятилетия назад играл во Fleetwood Mac.
В минуты просветления, купив баночного пива на пять фунтов и беседуя с подсевшим к нему на скамейку в парке журналистом, он говорил о людях, с которыми играл когда-то во Fleetwood Mac, говорил совершенно незлобиво, как о своих друзьях. Джона Макви он называл умным человеком, очень умный был парень, а Джереми Спенсер был такой саркастичный… Если бы Мик Флитвуд захотел встретиться с ним (говорил лондонский бомж, сидя на скамейке в парке с банкой пива в руке), было бы хорошо… Но если нет, то он не обижается и все понимает. Прислать ему миллион по почте он не просит (это была шутка).
Трудно проследить одинокую изломанную жизнь на ее пути по ночлежкам, больницам, пабам, забегаловкам, скамейкам, паркам. Дэнни Кирван жил одно время в хостеле рядом с Ковент-гарден, потом ночевал в доме для престарелых. Бывший гитарист Fleetwood Mac, написавший для группы 37 песен, жил на социальное пособие. На фотографии, сделанной неизвестно кем, у него усталое лицо и измученные глаза. В последние годы ему стало немного лучше, и в комнате хостела у него теперь есть гитара. Он иногда играет, для себя.
