Иногда нужно рисковать, чтобы напомнить себе, что мы живы.
Если подумать, цветок — нездоровый подарок: отрезанный репродуктивный орган растения, жизнь в котором поддерживается через подобие питательной трубки. Какой смысл оттягивать неминуемую смерть?
Но, может быть, в этом и суть. Все смертно.
ты извиняешься?»
Он молчит. Я ерзаю, сидя на диване, и думаю, не сказала ли что-то не то. Мне не так
Я закидываю голову, глядя в яркое небо, и улыбаюсь. Стэнли протягивает руку, и я беру ее, мои пальцы легко и естественно переплетаются с его пальцами. И я ловлю себя на том, что думаю о моменте, когда много лет назад я очнулась в больнице, выбравшись из озера. Я вспоминаю слова врача: «Девочке повезло».
И впервые в жизни в это верю.
Сейчас было бы очень просто остановиться. Отступить, передумать, нащупать свой центр контроля. Но я не хочу останавливаться.
месяцы мучений и неподвижности сжаты в одну полоску выступающей кожи.
Наши взгляды встречаются. На его лице выражение, для которого я не могу подобрать слов. Меня немного успокаивает, что для него это так же непривычно.
— Я люблю тебя, — шепотом произносит он мне на ухо.
Я открываю рот. Сначала слова не хотят выходить. Даже сейчас горло
горло сжимается, тело сопротивляется под грубой силой привычки. Затем что-то внутри расслабляется.
— Я тоже тебя люблю, Стэнли.
Он держит меня в объятиях крепко, в его руках я словно в укрытии, в норе, и он зарывается лицом в мои волосы.
Я слышу низкий, специфический звук, похожий на воркование голубки, он такой тихий, что почти неразличим, и я понимаю, что он исходит из моего собственного горла. Такой звук кролики издают, когда счастливы.
Моя кожа влажна от пота, голова кружится, слишком много для восприятия, слишком много всего, и на мгновение мне хочется взять свой кубик Рубика, почувствовать в руках его прохладный успокаивающий пластик, однозначность и простоту цветных рядов, выстраивающихся с щелканьем. Вместо этого я фокусируюсь на нежных сжимающих объятиях Стэнли, на тепле его кожи.
На данный момент этого достаточно.