Станислав Анисимов, работавший в Экономическом отделе аппарата ЦК КПСС, в интервью наглядно показывает, почему это было плохо и как запросы ВПК подрывали общеэкономическую ситуацию:
Советская экономика остро нуждалась в переменах. Возьмите Волжский автозавод. Он 300 тыс. автомобилей ежегодно отправлял на экспорт, а вся валютная выручка шла государству. Если заводу требовалась валюта, он должен был обосновывать, на что пойдет каждый инвалютный рубль. А ему отвечали, что у страны есть более важные нужды. Как в таких условиях он мог совершенствовать модели и закупать за границей передовое оборудование, чтобы не отставать от мирового автопрома? А валюта уходила на оборонные отрасли промышленности, обходившиеся нам очень дорого, и это положение нужно было менять
Неочевидным, но важным источником поддержки косыгинской реформы была группа идеологических «сталинистов»; возглавлял их влиятельный секретарь ЦК КПСС и член Политбюро Александр Шелепин, курировавший Отдел плановых и финансовых органов почти от момента его создания и до 1967 года252.
При этом многие из этих людей (мы знаем развернутые и достоверные биографии меньшинства из них) происходили из семей дореволюционного среднего и вышесреднего класса, многие из которых имели собственные бизнесы или же «считали деньги» этих бизнесов в качестве бухгалтеров или юристов. После революции эти родители зачастую становились «новым средним» советским классом — адаптируясь к новым социальным и экономическим условиям.
Об «истинных» причинах этих реформ можно вести долгую дискуссию, которая будет происходить в треугольнике: повышение эффективности производства, повышение уровня благосостояния граждан, сохранение и повышение обороноспособности страны.
Во вторую очередь причина была в том, что эти люди входили в широкую коалицию выходцев с Украины, которых Никита Хрущев (будучи в том числе и председателем Совета министров СССР) всячески продвигал во власти. Так он боролся с кадрами Георгия Маленкова и других участников «антипартийной» группы173.
Первым лицом (после Брежнева) среди собственно выходцев из Днепропетровска и Запорожья (а это соседние области по Днепру, тесно связанные в рамках производственной кооперации) был третий человек в партийной иерархии после Брежнева и Суслова, давний и близкий союзник генсека, неофициальный «третий» секретарь ЦК и член Политбюро — Андрей Кириленко
ачальник отдела Госплана Владимир Коссов упоминает колготки как пример товарного ширпотреба, который компенсировал потери н субсидирование «фундаментальных» товаров731. А в целом министр легкой промышленности СССР Николай Тарасов утверждал, что на подобных товарах его отрасль давала бюджету 20% доходов7
Первый зампред Госплана, затем председатель Совета министров СССР Николай Рыжков упоминает в интервью, что себестоимость цветных телевизоров была 250–300 рублей, а продавались они населению в среднем за 800
Ситнин пишет в мемуарах, что в СССР дефицит любых качественных товаров, кроме обеспечивающих базовое биологическое существование (то есть хлеба, соли и спичек), был вызван искусственно. Государству было выгодно производить ограниченное количество алкоголя, брюк или холодильников, чтобы создавать искуственный дефицит, при котором потребитель был готов платить производителю-монополисту завышенную цену за товар. Таким образом сокращались расходы на производство и «изымались излишки средств населения». А потребитель вместо того, чтобы дешево купить себе новые брюки или ботинки, носил и ремонтировал старые, откладывая деньги и изыскивая возможности, чтобы дорого купить новые (любого качества и любого фасона
В целом розничные цены на хлеб, сахар и растительное масло не менялись с 1954 года, на мясные и молочные продукты с 1962 года726. К 1986 году государственные дотации на продовольствие по сравнению с 1966‐м выросли с 4 до 60 млрд рублей. По хлебу расходы государства превышали розничную цену в 1,2, по молоку в 1,8, по картофелю и овощам в 1,9, овсяной крупе в 2, колбасным изделиям в 2,4, сливочному маслу в 2,5, говядине в 3,1, баранине в 3,4 раза7