Может ли антропологический подход к цензуре сочетаться с приверженностью таким культурно далеким от нее категориям, как свобода слова, закрепленная Первой поправкой к Конституции США? Антропологи часто чувствуют, что разрываются между двумя стремлениями, как две собаки, которые в польском анекдоте встречаются на польско-чешской границе. «Зачем тебе в Чехословакию?» — спрашивает чешская собака. «Я хочу есть, — отвечает польская. — А зачем тебе в Польшу?» «Я хочу лаять», — отвечает собака из Чехословакии. Свобода слова должна давать место для противоречащих друг другу мнений, включая необходимость выживать в этом жестоком мире и при этом противостоять жестокости.
Если бы человек читал только те книги, которые сразу выходили с официальной апробацией правительства, он отстал бы от своих современников почти на сто лет»
В советской России, как сказал Александр Солженицын, литература была столь могущественна, что «могла ускорить историю»4. А для большинства американцев она значит меньше, чем профессиональный спорт.