Взять эту корриду… Сколько о ней написано, боже! Ну были мы со Шварцем на корриде. Противно вспомнить. Ничего героического. Забой быков, вот и все. Мой дядя Фима сорок лет работал на Бакинском мясокомбинате в забойном цехе, и никто не считал его тореадором.
А теперь внимание: брови на грозной высоте, рот полуоткрыт, кулаки сжаты: удивлен, потрясен, разгневан…
– Хе́врэ!! – вопил Альфонсо. – У меня нет слов! Я удивляюсь, хе́врэ!
– Дывлюсь та бачу манду собачью, – вторила Таисья негромко, безынтонационно.
ведь им и Дебюсси нравится?
– И Дебюсси, – кивнул он, – и Дебюсси нравится. В этом-то и штука… Перед этим-то, милая, всегда художники руки опускали – перед всеядностью толпы.