Природа жестока. Дети коварны. Мир несправедлив. Каждый раз, как только женщина-мать собирается принять более-менее диванообразную позу, на горизонте мгновенно материализуется ребенок с неизменным: пить, есть, какать, гулять.
А вот то, что декрет – это зомби-апокалипсис, подтверждено миллионами мам. Миллионами мамских лиц с двумя миллионами синяков под глазами.
я уверена, что у тебя не так уж много времени. Ибо все мы, женщины, одинаковые: то у нас избы горят, то кони бегут… То крыша едет.
Михаил мог съесть кашу, свиной окорок, выпить кружку пива и пойти… Нет, не по бабам. И пойти мясным ртом сосать плед.
А вот когда кричит: «Сосите! О бозе! (Спасите! О боже!)» – больше стыдно.
Грею, бывало, обед и слышу из зала пахнет неприятностями. Захожу – лежит какаха размером с кубанский каравай и рядом штаны с трусами. Вся композиция прикрыта моим зеленым замшевым кроссовком. А жопу сын подтер о ковер. Он у нас как раз подходящего цвета – коричневый.
Я когда первый раз такую икебану увидела, минут пять не своим голосом орала: «В горшочек сра-а-а-а-а-ать на-а-а-а-да-а-а-а!»
Да. Вместо детского сада моей социализацией занималась Клавдия Ивановна. Глаза голубые, характер нордический, склонна к использованию затрещин.
Потом пришел анестезиолог и сказал, что он третья любовь в моей жизни после папы и мужа. В тот момент он был чертовски прав!
Мы уяснили, что температура воды должна быть теплой, ближе к прохладной. Ну не такой чтобы сильно горячей. Или сильно холодной. Тепловато-прохладно-приятной. Чуть горячее, чем ладонь дикобраза. Ну вы понимаете, о чем я.
Женщина и «расслабься» – это как выпить снотворное и слабительное одновременно