По деревне говорили, что конь ничей, а вернее — общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить.
Ну что ж, — сказал Панкрат, — не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Филька вскочил наконец в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» — и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рев Филька слышал тонкий и короткий свист — так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька
Коня взял к себе мельник Панкрат.
затих.
Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный.
Воздух колол Фильке грудь.
Зима в этот год стояла тёплая.
Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!».
Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота – жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно, и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.