Это не мечтанье,
А истинная сущность, пред которой
Страсть человеческая — тень от лампы,
Нет — тень от солнца! То, о чем томились
Мильоны губ, должно же где-нибудь
Существовать.
Но вся любовь их — модный ритуал,
Включающий стремленье, утоленье
И даже негу плотскую; но это
Дает лишь краткий и непрочный хмель,
Как винный кубок — выпил, и опять,
Как прежде, жаждешь.
Я — женщина, и каждое мгновенье
Я умираю снова.
А, может быть, и надо сомневаться.
Клянусь тебе, я никогда не ведал
Такой тоски, которую ни кубок,
Ни ярый бой, ни женский поцелуй
Не утолят.
Где время тонет в ароматах сонных,
В друидских лунах, в шорохе ветвей,
Отягощенных гроздьями плодов —
Опаловых, рубиновых, янтарных,
Мерцающих, как сполохи в ночи,
Она сплела из собственных волос
Все дело в том,
Чтобы отдаться до конца виденьям,
Проникнуть в мир, что кажется лишь тенью
Для наших закоснелых чувств; лишь сны
Возносят нас в тот зыбкий, в тот текучий
Мир, по которому томится сердце.
Дракон, любивший мир и нас державший
В своем плену, — ты побежден
мире
Важны всего две вещи — смех и слезы,
там найду — я это знаю точно —
Ту женщину — из сонма Вечно Юных,
Вечно Смеющихся — с которой вместе
Мы сыщем путь заветный в сердце мира,
Туда, где страсть становится бессмертной,
Когда бы мы смогли стать частью сна,
А не сновидцами!