Конспирологи, которых не так уж много, демонстрируют непомерную активность. Анализ более двух миллионов комментариев на тематическом форуме r/conspiracy на платформе Reddit показал, что лишь 5 % пользователей демонстрируют конспирологическое мышление, но они оставили 64 % всех записей. Самый активный участник написал 896 337 слов, что в два раза больше, чем трилогия «Властелин колец»!
мой взгляд, главные отличительные черты науки – не логика и не методология, а ценности и практика: именно они особенно актуальны в ее социальном контексте. Иными словами, ученые заставляют друг друга быть честными, постоянно проверяя выводы друг друга на соответствие фактам и меняя воззрения с появлением новых фактов. Но понимают ли это другие люди? А если даже понимают, то какую пользу мы можем из этого понимания извлечь?
Изучите пять ошибок, характерных для аргументации отрицателей: веру в конспирологию, избирательный подход к фактам, опору на фальшивых экспертов, фантастические ожидания от науки и сбои в логике, – и вы получите универсальный инструмент, который поможет выработать стратегию против любых форм наукоотрицания.
Человека с убеждениями трудно разуверить. Скажите ему, что вы не согласны, и он отвернется. Покажите ему факты или цифры, и он усомнится в их источниках. Апеллируйте к логике, и он не сможет понять вашу точку зрения.
– Леон Фестингер,«Когда пророчество не сбывается» (1956)
припасти доказательства не только того, что большинство представителей этого отрицания – носители левых взглядов, но и того, что мотивом для этого отрицания служит некая либеральная догма: так же как климатическое отрицание не просто чаще встречается среди правых, но и мотивировано консервативными идеями, такими как недоверие к государству или непоколебимая вера в эффективность свободного рынка.
Вопрос, с которого я начинал, – «Как заставить человека поверить в то, что он не считает истиной?». Но теперь передо мной стоял другой вопрос: «Как заставить человека заботиться о чем-то или о ком-то, прежде ему безразличном?» Может быть, проблема решится скорее, если не добиваться от отрицателей пересмотра их неосновательных убеждений, а поглубже разобраться, как в их взглядах отражаются их ценности, – тогда мы сможем заставить их задуматься о ситуации, касающейся всех.
Куда девался старый добрый скептицизм? В самом ли деле доказательства глобального потепления столь же наглядны, сколь и свидетельства в пользу шарообразности Земли? И если так, почему ученые не могут доказать эту теорию? Ага, вот мы и оказались на знакомой дорожке, этот сценарий вы уже видели прежде. Как мы знаем, в науке всегда есть место разным мнениям. Постоянно появляются альтернативные гипотезы, которые могут быть истинными, но это не отменяет принятой теории. Объем свидетельств в пользу антропогенного потепления колоссален. Помните репортаж Reuters о том, что степень достоверности научной модели глобального потепления достигла 99,9999 %? Отвергать настолько подтвержденную теорию лишь потому, что верной может оказаться какая-то другая, просто неумно. Водятся ли на Южном полюсе полосатые единороги? Как мы можем узнать ответ, не побывав там? Это все та же тактика плоскоземельцев. Непризнание научного консенсуса и огромного массива доказательств – это не скептицизм, а наукоотрицание.
Автор книги «Кохленд» Кристофер Леонард в одном интервью заметил:
Империя Кохов сыграла центральную и исключительную роль в выжигании умеренной фракции республиканцев, признающей реальность глобального потепления. И это навсегда изменило политическую картину, так что сейчас любой порядочный республиканец, желающий собрать достаточно денег на переизбрание, не может себе позволить согласиться даже с самыми фундаментальными научными фактами.
«С 2005 по 2008 год лишь из одного источника, от Кохов, на счета десятков различных организаций, тормозящих климатическую реформу, поступило почти 25 миллионов долларов». То есть семья Кохов потратила в три раза больше, чем ExxonMobil. В другом месте Мейер пишет: «Если оставались какие-то сомнения в том, что братья Кохи – главные в США спонсоры отрицания климатических изменений, публикация „Кохленда“ должна их полностью развеять»[14]. Другие авторы соглашаются, что «мало кто более ответствен за разразившийся климатический кризис, чем Дэвид Кох».
В «Темных деньгах» Мейер упоминает политолога из Гарварда Теду Скочпол, которая считает поворотным моментом в битве за климат 2007 год. Этот момент наступил, когда Элу Гору дали Нобелевскую премию и вышла в свет его «Неудобная правда». Опросы показывают, что после этого глобальное потепление стало все больше тревожить широкую публику.