Кто рожден для виселицы, тот в море не утонет
И как бы мы ни расшибали лбы для страны, каждый видит только свой огород и своих кур на нем. Страну начинают защищать только тогда, когда враг топчет его огород и хватает кур! Да и то не страну ведь защищают, а свои огороды.
Да, после его ударов никто и не хрюкнул, сразу тихо, как на кладбище.
жара стояла такая, что хоть топор вешай…
Явно жаждет двинуть наглеца по темечку, да так, чтобы в землю по самые ноздри, дабы захлебнулся в собственных сопельках
Пусть Ящер на тебе возит камни!
Бог в один мешок два добра не кладет…
Как говорится, ни удавиться, ни зарезаться нечем. Здесь если кто и спрячется, то не крупнее таракана.
Добро должно победить обязательно! Победить и поставить врага на колени. А потом повесить, срубить голову или посадить на кол
Потом он торопливо пожирал завтрак, поражая Аспарда манерами свирепого воина, а не потомственного тцара, сына тцара и внука тцара.
Когда на столе осталась только груда костей, открылась дверь, в зал ворвалась жаба, понеслась к Мраку огромными неуклюжими прыжками. Манмурт вскочил следом, предупредил громко:
– Ваше Величество! Я привел ваше нелапомойную жабу.
– Кого-кого? – не понял Мрак.
Жаба с разгону наткнулась на его ногу, попыталась запрыгнуть на колени, не получилось, заскулила. Мрак подсадил, она тут же попыталась достать его лицо длинным раздвоенным языком.
– Нелапомойную, – повторил Манмурт. – Впервые вижу жабу, что не любит воды. А лапы надо мыть, когда по такой грязи наскачется.
Мрак удивился:
– Где ты грязь нашел? В саду так ухожено… Впрочем, свинья грязь найдет.
– А не найдет – докопается, – ответил Манмурт с достоинством. – Она принялась подрывать куст роз, будто надеялась там отыскать клад тцара Тараса.