Не позволяйте маленьким людям производить большое впечатление. Не растрачивайте свою красоту на зеркала. Не загадывайте желаний, ибо желания лишь заставляют проклинать ту жизнь, какая у вас есть. Никогда не забывайте, что стоите в конце длинной очереди коротких жизней.
когда человечество перестает куда-то стремиться, его настигает упадок. Знаешь, почему статус-кво — такая тошнотворная вещь, от которой несет тиранией? Потому что его не существует! В мире не бывает застоя, и уж точно его не может быть там, где вовлечены люди. Статус-кво — это милый синоним распада. Ты видел, что процветает в Башне: жестокость, апатия, небрежное насилие, саморазрушение и бесплодные удовольствия. Вот каковы ее плоды.
Им овладело странное желание собрать груду светящихся веток в абсурдное подобие походного костра, которое светилось бы синим, а не оранжевым и источало холод, а не тепло. Они с Эдит могли бы сидеть у этого костра, петь песни и жарить кубики льда.
Поскольку истина была неопределенной, каждый в меру собственного воображения решал, положить ли Башне конец или длить ее вечно. Обе эти позиции странным образом внушали наблюдателям чувство, словно они поспособствовали воздвижению монолита, и это наделяло их уверенностью, необходимой для приближения к Башне — и поглощения ею.
Башня не выглядела рукотворной, выстроенной кирпич за кирпичом. Уж скорее она походила на нечто природное – на новую луну, порожденную миром, но не отделившуюся от него.
В мире нет ничего более целебного, чем пикник. Некоторые прибегают к помощи врачей и укрепляющих снадобий, когда заболевают. Я же призываю друзей и вино. «Но, — скажете вы, — что, если вы действительно умираете?» Ну конечно умираю! Как и мы все! Вопрос в том, великодушный читатель, кем бы вы предпочли быть в эти неопределенные времена — пациентом или участником пикника?
Каждый из нас на самом деле представляет собой множество. Я не тот, кем был сегодня утром, и не тот, кем был вчера. Я цепь собственных отражений, тянущаяся сквозь время. Каждый из нас, о великодушный читатель, толпа внутри толпы.
В этом есть доля истины. — Сенлин нахмурился. — Однажды меня ввели в заблуждение ложные сведения о Башне. Я часто задавался вопросом: почему кто-то написал такую грубую фальшивку?
Он не был тираном; он был родителем, которому достался выводок болванов.
Я провел, наверное, час в состоянии полнейшей сумятицы, прежде чем решил, что лучше умереть, пытаясь спастись, чем умереть, жуя собственную одежду.