«Матери рожают верхом на могиле».
Оглядываясь назад с этой ступеньки абстракции, я испытываю невыразимую радость оттого, что коллега Беккет действительно не ошибся. Моя мать родила мое тело, я же рожаю собственную смерть.
Окружающий тебя мрак не кажется непроглядным. Ровная темнота просвечена странным – абстрактным, можно сказать – мерцанием. Предметов и силуэтов больше не существует, единственным воспринимаемым объектом остается собственное мышление.
Отсутствие света – ощущение скорее домашнее, человек свободно витает в нем, предоставленный своим осязаемым мыслям. Во всяком случае, для меня оно не было неожиданным.
Если идти от латинских истоков, то это будет лицо, определяющее наши обязанности, а если идти по германской линии, то судья есть лицо, указующее на наши проступки
Моя мать родила мое тело, я же рожаю собственную смерть.
«Впервые» и «в последний раз» — неотделимые состояния.
привязанное к языку понятийное мышление.
Врач не может бездеятельно смотреть на то, как умирает сердечная мышца.
каждый миг, сопоставляя себя с другими, мы с их помощью фиксируем собственное состояние, а их состояние поверяем собой.
будто жизнь здесь складывается не из индивидуальных впечатлений, не из осмысленной исторической памяти, не из воспоминания и забвения, а из глухого молчания.