В смирении человек закрывается и поддерживает травму страданиями. Он закрывается от ресурсов. Согласившись же в душе, человек сможет прийти к гармонии и начать «с начала», он открывает себе возможность стать другим и двигаться дальше, открывается ресурсам и новому опыту.
Любая форма алкоголизма и употребления наркотиков — это форма самоубийства, только растянутая во времени. Люди с такими формами зависимости почему-то хотят умереть, но никто не знает, почему. Более того, человек сам не знает причины. Он находит тысячу объяснений извне, почему он хочет умереть, а все потому, что у него нет согласия с каким-то событием в жизни. Почему согласие и принятие жизненного события так важно? Почему это имеет такое большое значение? Потому что если нет согласия, нет принятия, запускается процесс разрушения, и он не останавливается.
«Я согласен, папа/мама, с полученной от тебя жизнью и с тем, что ты мне вместе с ней передаешь»
Первое и очень важное согласие, о котором пишет Берт Хеллингер, — это согласие с тем, что человеку передали его родители. Согласие формируется поэтапно. Первое, что человек должен принять от родителей — это жизнь. Причем от каждого родителя он должен принять то, что у него есть, со всеми правильными и неправильными формами поведения, которых тот набрался в своей семье. Он (ребенок) должен сказать: «Я согласен, папа/мама, с полученной от тебя жизнью и с тем, что ты мне вместе с ней передаешь». А что передает родитель? Генный набор. 80% генного набора мы получаем от родителей. Некоторые дети считают, что они умнее своих родителей. Ничего подобного. Мы не можем быть умнее родителей, успешнее, адаптивнее, потому что гены не увеличиваются, а чуть-чуть уменьшаются из поколения в поколение. Человек с определенным уровнем способностей лучше приспосабливается к тому, что происходит вокруг него. Простое определение интеллекта — это способность к адаптации. По тому, как человек адаптируется, можно понять, как он вообще строит свое мышление, совершает интеллектуальный выбор, производит интеллектуальные подсчеты. И первое, с чем точно нужно согласиться — это с принятием жизни от своих родителей. Многие говорят: «Вот такая вот жизнь мне не нужна»; «С тем, что вы мне тут подсунули, граждане-товарищи родители, я не согласен, я этого не хочу». А раз они не согласны, значит, они как бы есть физически, но с точки зрения опыта или проявления в жизни их нет, потому что они не взяли то, что им дали, они пытаются все время от этого отгородиться.
о когда женщине удалось сказать своим родителям: «Я согласна с тем, как я родилась. Я не испытываю вину за свою жизнь и за свое появление», фигуры детей начали вставать. Вот просто сказала: «Мама и папа, я согласна. Беру, папа, от тебя жизнь, беру, мама, от тебя жизнь, снимаю с себя ответственность за то, что ты, мама, оказалась беременной и меня родила, за то, что вы струсили и не смогли честно сказать друг другу, что не будете жениться, за то, что не признались в этой слабости себе, а потом отыгрывались на мне».
Согласие позволяет перейти из одной стадии в другую. Согласие с тем, какие у меня родители; согласие с тем, как они жили до моего рождения и после него; согласие с тем, что я сам выбрал таких родителей для того, чтобы преодолеть свои жизненные смыслы и предназначения; согласие с выбором партнера и его качествами; согласие с ситуациями и отношениями, которые у меня складываются или не складываются с партнером; согласие с утратами и приобретениями, появившимися по жизни, дает возможность трансформироваться самим и трансформировать ситуацию вокруг нас. СОГЛАСИЕ дает нам силы жить.
прислушайтесь к моему совету: если печаль возникла, не надо ее прогонять. Всегда есть причины: место неудобное, время неправильное, люди посторонние. И человек начинает со своей печалью бороться. А ведь ни место, ни люди тут абсолютно ни при чем. Если печаль пришла, с ней нужно просто жить. Можно сказать этим самым людям: «На меня печаль накатила, я вспомнил папу, маму, еще кого-то; дайте мне немного побыть в печали». Люди нормально к этому отнесутся, так что не стоит себя из этого состояния выводить. На переживание печали потребуется не больше 5–10 секунд, ведь любая эмоция у человека длится максимум 12 секунд. Раз — и прошла. А после эмоции возникает состояние. И если мы свою эмоцию обрываем, то автоматически надолго погружаем себя в состояние переживания этой прерванной эмоции.
Когда человек в полной мере осознает свою утрату, понимает, ЧТО именно он потерял, и соглашается с этой потерей, проживает возникшую после осознания БОЛЬ, наступает следующий этап — ГНЕВ. После переживания гнева человек переходит в печаль, обиду, вину и тихую грусть. Преодолев все эти этапы, можно обретать новый смысл жизни и продолжать движение по своей траектории, не застревая на этапах, связанных с утратами. Но все начинается с согласия.
Обозначу еще один важный момент, связанный с утратами. Он касается того, что делают родные, друзья, окружение, наблюдающие за невыносимой болью близкого человека. Как правило, они начинают его выдергивать из состояния печали, а делать этого точно нельзя. Единственное, чем можно помочь, — это находиться рядом и принимать его нынешнее состояние, потому что горе нельзя переживать в одиночестве, оно переживается только публично. Человек должен быть готов расплакаться, рассказать о своем горе. Трагично, печально, но каким-то образом все равно о нем нужно говорить. Эмоция горя, печали далека от улыбки. Если близкие люди или друзья пытаются вернуть человека в компанию, к полноценному общению, они должны спокойно принимать его печальным. Если он не веселится, а сидит и грустит, это не должно их тяготить. Им нужно показывать, что с печалью они его тоже ценят, любят, уважают, признают и не ждут от него показной веселости или еще чего-то в этом роде. Ведь если человека, переживающего утрату, стараются развеселить, на самом деле ему не помогают, а выдергивают из горя, не давая тем самым возможности пережить его публично.
Человек избегает встречи с болью. Если он согласится с тем, что потерял кого-то или что-то, ему неизбежно станет больно. Когда он соглашается, он должен осознавать, что ему будет больно от того, что этого человека рядом больше нет и никогда не будет. Необходимо разрешить себе встретиться с болью, вот тогда это и будет СОГЛАСИЕ.
В моей книге «Жизнь как череда утрат и приобретений» я писал о том, что для запуска механизма согласия человек должен понять, с чем именно он должен согласиться. Если просто сказать: «Послушай, ты должен согласиться, что этот человек умер или погиб. Посмотри, вот он!», — это вызывает только агрессию, а принятия не будет. Человек в этот момент не осознает, ЧТО же он потерял, с ЧЕМ он не может согласиться.
Итак, первый этап любой утраты — это несогласие. В теме утрат есть два краеугольных камня, эти моменты показывают, справился человек с утратой или нет. На консультациях я обычно задаю два вопроса. Первый касается дня сегодняшнего: «Есть ли то, с чем ты до сих пор не согласен в этой истории?» Если человек начинает перечислять свои несогласия, я понимаю и озвучиваю ему, что утрата до сих пор в нем живет. Второй, очень трудный момент, я выявляю вопросом: «Чувствуешь ли ты, что в чем-то до сих пор виноват?» Если человек говорит мне, что до сих пор чувствует вину в той или иной степени, можно с уверенностью предположить, что механизм потери находится на начальной стадии, на этапе несогласия. Человек все еще переживает свою травму. И хоть она в нем каким-то образом сокрыта, эта травма продолжает влиять на его поступки, поведение, отношения с людьми, полноту жизни. Несогласие и вина очень сильно связаны. Если есть вина, то есть и несогласие. Человек просто ходит по кругу: то виноват, то не согласен. Эти два вопроса, которые я обычно задаю на встречах, точно определяют, начал ли человек переживать свою утрату, закончил ли свое переживание, и как он видит сейчас произошедшую в его прошлом ситуацию.