Я не могу представить себе большей преданности, чем когда человек решает остаться на земле после смерти, чтобы защищать тех, кого он любит.
Она любила эту комнату, просторную, но уютную, со свинцовыми переплетами на окнах, полную бодрости, которую подчеркивали лимонные обои и светло-желтая обивка стульев. Но больше всего Фрэнсин нравился здесь огромный камин. Это была одна из самых старых частей дома, и камин здесь разжигали нечасто; иногда, как сейчас, когда приближалась гроза, от разожженного здесь огня тянуло сквозняком, шевелящим горчичные шторы.
Может быть, и так, но она жила в доме, где произошла трагедия, – а это накладывает на человека отпечаток, хотя сам он может этого и не знать. И омрачает его душу. Это проникает под его кожу, как зуд, который невозможно облегчить чесанием, потому что непонятно, где надо чесать. Это не делает ее горе менее реальным.