И только потому убийства и поджоги
Не вышили еще забавных вензелей
По сумрачной канве бесцветных наших дней,
Что мало смелости дано душе убогой.
Коль хочешь, жениха ищи себе тупого,
Губам безжалостным ты дай к себе прильнуть,
Но, страха полная и бледная, ты снова
Раскаявшись, вернешь мне раненую грудь.
Чтоб горла жажда не сушила,
Вина я должен больше влить
В себя, чем может вся вместить
Ее глубокая могила
Когда ж мне надоест безбожно с ним возиться,
Я руку положу свою к нему на грудь,
И ногти, схожие с когтями хищной птицы,
Смертельный проложить сумеют к сердцу путь.
Идешь ты, Красота, не зная сожаленья,
По трупам, ужасом сверкая, как венцом;
Хоть сердце в труд художник вложит –
Искусство долго, Жизнь кратка.
Душа моя, ты склеп, и я в тебе от века
В тупом бездействии живу, как инок некий.
Воистину, Господь, вернейшего залога
Достоинства души Тебе не можем дать,
Чем этот вечный стон, из нашего острога
К бессмертным берегам идущий умирать.
С большим распятием, висящим на стене,
Где слезная мольба средь мерзости струится
Как амбра, фимиам, и мускус, и алой,
Поющие страстей и духа пыл живой.