Аура недостижимой заграницы тут же сбивала собеседника с ног, и никто даже не спрашивал, планируем ли мы расписаться и взять двушку в ипотеку.
За нашим столом сидели немец, испанец, португалец, бельгиец и ирландец. Всё это напоминало начало какого-то известного анекдота.
И мне очень хотелось посмеяться.
Оттуда она прислала мне открытку с надписью «Terribly British post card» и подписью: «Надеюсь, у тебя и твоих ног всё хорошо, и вы с ними стали ещё популярнее» — тем летом фото с моими ногами лайкнул Денис Драгунский.
— Но почему это происходит?
— Что?
— Ну вот этот дисбаланс. Это откуда?
Анна Александровна посмотрела наконец на меня и произнесла:
— Обычное дело для тех, кто не успел родить до двадцати пяти.
Мне хотелось посмотреть на его квартиру.
Знаю, знаю, как это звучит — опасные провинциальные дамы в охоте за аристократической недвижимостью делают стойку, лишь услышав о доме в историческом центре.
Да, он мне понравился. Но всё же он был пухловатым заросшим хиппи в нелепых кедах, а я как заправская мещанка отказывалась признать, что содержание важнее, чем форма.
По пути домой он пригласил меня на джаз — маленький шаг для холостяка, огромный шаг для изголодавшегося девичества.
Это были идеальные отношения — Сергей катал меня на своей шикарной машине, а я приносила ему одеяло.
В его машине всё сияло, переливалось, и можно было томно сидеть, вытянув ноги. Всегда тихо играла музыка — классика, джаз, старый рок. Пахло премиум–кожей и дорогим парфюмом. Я — всклокоченная, с красным лицом, в старом пуховике — не очень–то вписывалась в эту картинку и каждый раз удивлялась, зачем Сергею брать на себя роль социального такси.
— Скажи, — спросила я, — вот какое у тебя было самое романтичное свидание?
— Хм, — она почти и не задумалась, — да никакое. Не могу вспомнить.
— Ну как это, вообще? То есть, на вертолёте тебя не катали?
— Катали, — подтвердила она. — Но это было не романтично.