Пешие прогулки и походы — это умение наслаждаться простыми вещами. Чем они длительнее, тем важнее путешествовать налегке.
Нашей повседневности часто не хватает одного критически важного чувства — возбуждения. Такие эмоции, как надежда, любовь и радость, становятся слишком одинаковыми, как будто мы всем миром пристрастились к валиуму. Я полагаю, что Адама и Еву терзало такое же разочарование — отсутствие азарта в жизни
Ходьба и безмолвие — неразлучные спутники. Безмолвие абстрактно в той же мере, в какой ходьба конкретна.
Прежде всего не утрачивай желания ходить; каждый день я вхаживаю себя в состояние благополучия и ухожу от всех болезней
По сути, это своего рода маленькая анархия: пока я иду, мысли, блуждающие в голове, и тревога в моем теле проясняются и улетучиваются. Когда я выхожу из дома, в моем мире царит хаос, но к моменту прихода в офис все более-менее упорядочивается, даже если в дороге я вовсе не думал о хаосе.
если вы проходите тот же маршрут пешком, потратив на это не полтора часа, а целый день; дыша полной грудью, слушая звуки, чувствуя под ногами землю, напрягая силы, этот день становится незабываемым
португальцев и бразильцев для обозначения этого состояния есть непереводимое на другие языки слово saudade. Его значение объединяет в себе любовь, боль и счастье. Это может быть мысль о чем-то радостном, которая приятно тревожит, либо нечто жгущее, беспокоящее, но при этом наполняющее жизнь смыслом.
Ходьба расширяет, а не сжимает, наше время.
Норвежский писатель Томас Эспедаль поднимает эту тему в своей книге «Идем! Искусство ходить пешком»3. Человек, от лица которого ведется повествование, пребывает в депрессии после обильных четырехдневных возлияний, а потом вдруг «луч солнечного света падает на дорожный знак, и меня неожиданно наполняет ощущение счастья». Мимолетный проблеск света делает мысли героя все более оптимистичными, и он «постепенно понимает, что человек счастлив просто потому, что идет».
Для философа Арне Несса понятие счастья было неразрывно связано с сиянием — так он называл пыл, или страсть, — и болью. При этом Арне четко разграничивал боль телесную и душевную. Отлично зная математику, он составил собственное уравнение благополучия. Когда я столкнулся с этим уравнением впервые, мне пришлось несколько раз прочитать приведшие к нему логические построения, потому что они были столь же гениальны, сколь и просты — и истинны