красивой тебя сделает вера в собственную красоту
если я глупа, то правильно поступила, признав это; а если нет, то глуп тот, кто не понял шутки
Молли добросовестно попыталась понять смысл высказывания, однако не успела: леди Харриет заговорила опять, причем сразу перешла к сути, чем всегда очень гордилась:
Прочитав эти последние книги Элизабет Гаскелл, вы почувствуете, как автор уводит вас из отвратительного порочного мира, полного эгоизма и низменных страстей, в другой, где много слабости, много ошибок, страданий и горестей, но где людям удается найти спокойную, цельную жизнь, а главное – поймете, что этот мир так же реален, как и тот, прежний. Каждая страница сияет добротой и мудростью. Здесь мы встречаем чистый разум, обращенный к чувствам и страстям, живущим в ищущих спасения душах, а не к тем, что гниют во мраке.
– Всего доброго, доктор. Завидую вам: вечером увидите Молли!
– Несомненно, а вы – отца. Вот только мысль о сквайре не вызывает у меня таких романтических чувств.
Люблю, чтобы все имели собственное мнение. Вот только когда мое мнение основано на опыте и размышлениях, мало кому доступных, считаю, что они должны проявить уважение и принять к сведению то, что им говорят. Думаю, только упрямство мешает им это признать. Надеюсь, я не деспот? –
Следует почитать супруга и во всем поддерживать его мнение. Видеть в нем мудрого распорядителя и не совершать поступков без его совета.
Хорошо, что лорда Камнора в гостиной не было, иначе слова жены стали бы для него полной неожиданностью, поскольку никак не совпадали с реальностью.
сама она тоже проявит доброту к Молли: постарается лучше одевать, приглашать в дом молодых людей, – иными словами, делать все, чего ни сама девушка, ни ее отец не хотели, и постоянно мешать их свободному общению, о котором оба мечтали: открытому, искреннему, без постоянного страха перед ее ревностью.
Родители заслуживают уважения, если любят и воспитывают своего ребенка.
суждения, постоянно выносимые относительно того, как люди переживают потерю члена семьи, оказываются еще более жестокими и несправедливыми, чем суждения вообще