Да, это было детское открытие: никого, кто стоит того, чтобы его узнавать, невозможно узнать до конца и никем, кто стоит того, чтобы им завладеть, невозможно владеть целиком, — но мы же и были тогда детьми.
никого, кто стоит того, чтобы его узнавать, невозможно узнать до конца и никем, кто стоит того, чтобы им завладеть, невозможно владеть целиком
Вырастая, мы в какой-то момент перестаем быть детьми своих родителей и становимся родителями своих детей.
Я не верю в судебную систему и уж точно не считаю, что она способна эффективно установить истину. Как и любой юрист. Слишком много ошибок мы все видели, слишком много скверных результатов. Вердикт жюри — это всего лишь предположение, пусть обыкновенно и подпитываемое благими побуждениями, но путем голосования факт от вымысла отличить невозможно.
– И все равно. Я тоже хожу в эту библиотеку.
– В следующий раз береги яйца.
Хуже всего приходится родителям погибших детей, и, как по мне, отцам тяжелее, чем матерям, потому что их всю жизнь учили держаться стоически, «быть мужчинами». Исследования показывают, что отцы убитых детей регулярно умирают в течение нескольких лет после убийства, нередко от сердечного приступа. На самом же деле они умирают от горя.
В последнюю неделю августа — в ту самую нерабочую неделю, в неделю сплошных воскресений, когда мы все двигаемся чуть медленнее,
мериканский флаг, по крайней мере, сохранил свою перв
– Массачусетс, 75K S82. «Линкольн-таун-кар».
– Ладно, повиси пока на линии.
Он отключился, и в трубке воцарилась долгая тишина. Я без звука смотрел Стивена Колберта.
– Номер принадлежит «хонде-аккорд», – послышался наконец в труб