— Сколько обалдуев осталось? — спросил Уэйн.
— Одиннадцать, — ответила Мараси.
— Я до стольких считать не умею.
— Умеешь, если нужно вести учет выпитых рюмок, — парировала Мараси.
— Ох уж эти парфюмеры, ржавь бы их побрала! — Уэйн прищурился. — Мало ли что они прячут за своими ароматами. Не доверяю я людям, которые пахнут не по-людски.
— То есть не по́том и алкоголем?
— Не потом и дешевым алкоголем.
— Верно, — сказала Ма. — Поэтому Джек этого не допустил. Он спустился в каньон... а там кругом кишели змеи!
— Охренеть!
— Уэйн...
— Ну ладно, просто скучно обалдеть. Сколько там было змей?
— Миллион.
— Охренеть!
Акси, из которых состояла материя, обладали различной полярностью, и при определенных обстоятельствах их тоже можно было толкать.
«Всегда находится еще какой-нибудь секрет», — подумала она, вспомнив, как в детстве изучала житие Выжившего.
«Всегда находится еще какой-нибудь секрет», — подумала она, вспомнив, как в детстве изучала житие Выжившего.
Все было крайне аккуратным; впрочем, наверное, легко поддерживать в доме чистоту, когда ты умер или пропал.
Уэйн решил, что драться честно — абсолютно нечестно.
— Не столько глупость, сколько акт отчаяния, — ответил Кельсер.
— Что ты такое ешь? — спросил Вакс, пропуская вперед Мараси и Ким.
— Какое-то «чуто». Просто объедение!
— А выглядит отвратительно.
— Да ну тебя. Это же уличная еда, чем ужаснее на вид — тем вкуснее