Пойду проверю.
– Стой! – вскочила я следом. – Как говаривала моя бабушка, лучше шарахнуть заклятием, прислушаться и еще разок шарахнуть, чем светить фонариком и вежливо спрашивать «Хто тут?».
Ярко-зеленые глаза дракона в задумчивости уставились на мое обеспокоенное лицо.
– А я-то все гадал, в кого ты такая уродилась…
Олаф, что у тебя с глазом?
– Кирочка подбила, – смущенно пробубнил юноша и тут же кинулся на защиту любимой. – Но я сам виноват. Я пожелал ей доброго утра, когда она пришла.
А как же: «Я не буду бегать за вами, госпожа гарпия»? – подначивала Память дракона. – «Это такой шанс избавиться от вас, госпожа гарпия»! И у кого из нас извращенные формы мазохизма, а?
Великан вздохнул и констатировал очевидное:
– Чудовище.
Где?! – послышался нестройный хор воплей, и, перепрыгивая через оконные проломы, на террасу начали выходить студенты.
Разбивая воздух мощными ударами крыльев, с противоположной стороны подлетели драконы. С криком «Покушение!» Розочка и Пирожок, телохранители владыки, оттеснили эрешкиль от золотого дракона. Дрожащие от страха слуги прижались к единственной уцелевшей стене. Корсак воинственно расправил алые крылья, готовый как к отражению удара, так и к атаке.
– Мой замок! – стенал демон, обнимающий колонну.
А в центре этого массового безумия стояла я.
Маленькая. Рыжая. Крылатая
Память очень вовремя напомнила, как кое-кто совсем недавно наплевал на конфиденциальность душевой кабины и вломился ко мне. Логика решила, что зуб за зуб. Мстя ехидно захохотала.
– Тогда я просто обязана поздороваться с твоим на редкость воспитанным другом.
Проказливая улыбка сама собой расцвела на моих губах.
Дракон был против. Дракон упирался. Дракон вцепился зубами в покрывало, которое я пыталась спустить вниз. Но что мог парализованный мужчина против очень-очень настойчивой меня? Правильно, ничего!
С треском вырвав одеяло, я окинула заинтересованным взглядом голый торс, напрягшийся живот и…
– Ого! – пораженно выдохнула я. – Даже не так. Ого-го-го-го!
– Марсия… – простонал деморализованный Эрг, прикрывая глаза и играя желваками.
Он вел себя так, словно его тело призналось мне в любви. Пара минут – и дракон станет первым мужчиной, кого в постели с женщиной хватил удар от смущения.
Решив более не травмировать нежную драконью психику, я нахмурилась и обеспокоенно спросила:
Тут случилась ЖОПа… – честно высказала я свое авторитетное мнение, подумала и добавила: – Полная ЖОПа.
Кьяри бросил на ректора красноречивый взгляд, в котором читалась мольба придушить меня на месте, но, к счастью для этих невежд, в выжженную аудиторию забежал профессор Хельмерг.
– Полностью согласен, коллега! – заявил старичок и, прихрамывая, двинулся к нам. – У меня мелькнула мысль, что это может быть «клич» или «безумие»… О боже, какая высота! Как вы стоите так близко к краю? Но это точно ЖОПа. Полная ЖОПа.
– Живой оттиск памяти, – пояснила я для несведущих, пока единственного знающего профессора не упекли в психушку, сославшись на профессиональное выгорание. – Заклинания старых магических школ Угуланского хребта. Тамошние знатоки умели консервировать коллективные эмоции, чтобы после использовать их силу в бою.
– В зависимости от количества особей, испытывающих одинаковую эмоцию, – подключился к объяснениям профессор Хельмерг, – живой оттиск памяти принято делить на три вида: четверть ЖОПы – до десяти жертв, половина – до тридцати, полная – до ста и выше.
– Женщина, я тебя боюсь.
– И правильно делаешь! – «успокоила» я.
Сердце у дракона было. Где-то очень глубоко под непробиваемой шкурой сарказма, слоем накачанных мышц и не менее перекачанного эго.
– Запоминаем, парни, девушку, как и огонь, оставлять без присмотра нельзя. Или погаснет, или спалит все к чертям, – прокомментировал Эрг Гай Кьяри, кочергой выкатывая уголек с очертаниями картофеля.
К слову, повариха я хоть куда! Могу навешать лапшу. Могу подлить масла. Могу заварить кашу, да какую! Всем миром расхлебывать придется. Но вот готовить…