Диверсант, как и сапер, совершает лишь две ошибки в жизни. Первую – когда выбирает профессию.
были случаи, когда пяти минут хватало, чтобы устроить государственный переворот. В Эльдорадо люди горячие – бац, и готово. Главное, вовремя сообразить, что ты совершила именно переворот, а не убийство на почве ревности.
Эдмон Дантес отомстил всем врагам. Но что осталось ему самому? Ничего. Романтическую линию с экзотической красавицей можно опустить, сдается, Дюма добавил ее лишь потому, что осознал духовную нищету своего героя. Дантес, талантливый и хороший человек, умер в тот миг, когда решил жить прошлым, а не будущим. Чтобы отомстить, он убил себя. У него была конечная цель, и эта цель – не его будущее, а будущее его врагов. Они как управляли его жизнью в прошлом, так и продолжали управлять спустя много лет. Он не сумел главного: освободиться от врагов.
Я репетировала речь, в которой не должно было встречаться более одного цензурного слова на пять нецензурных. Я мечтала, что после моего спича башня извлечет из бездонного кармана шелковый платочек, приложит к бледным пресыщенным губкам и скажет «фи, какая невоспитанность». А я гомерически расхохочусь, потому что ни семья, ни Военный Университет, ни армия не пополнили моих знаний так основательно, как бывший благоверный. Князь, на минуточку, в двадцать седьмом поколении.
на Сибири решили, что Земля погибла, а они остались в целом мире одни, и придется им теперь возрождать цивилизацию. Они даже царя себе выбрали на всякий случай. С русскими это бывает.
«Старушка» была на три года старше меня, но ее возраст ничего не значил. Бывают такие женщины, которые рождаются сразу бабушками. Они могут надеть какую угодно одежду, хоть вечернее платье, хоть полицейскую форму, но в любой ситуации они «бабушки для всех».
На вопросы оперативника Шредер ответил тем, что открыл гараж и показал свою машину. Она уже пять лет не трогалась с места. Соседи ласково называли ее «Оаквилльская Недвижимость».
– На четыре часа и одиннадцать-пятнадцать минут, – поправил меня педантичный Август.
коллективе, конечно, сочли, что я слишком высокого о себе мнения. Интересно, почему это я высокого мнения о себе, когда – слишком низкого о них? Но у простых людей всегда просто: если ты о ком-то думаешь плохо, то лишь потому, что о себе – хорошо.
Эльф лежал на мешке из толстой черной пленки, разрезанном вдоль, скрючив маленькое тельце и неестественно вывернув голову.