ты, как многие женщины, рабыни демона, поверила, что в ночной тиши, пока ты находишься в объятиях мужа, будучи созданной из материи и за закрытыми дверьми, будто бы ты обладаешь способностью выходить и пересекать, в кругу других осатаневших женщин, большие пространства, чтобы убивать невидимым оружием крещеных и искупленных кровью Христовой и есть их, приготовив их плоть, и класть на место их тела сердца из сена, либо куски дерева, либо что-то похожее, и также иметь силу воскрешать их, даже съеденных, и давать им снова немного жизни? Если ты поверила в это, то должна будешь каяться 40 дней сидя на хлебе и воде, и так последующие 7 лет
Тот же Тертуллиан в «Апологии» предлагает полемическую пародию на жертвоприношение, вменяемое христианам: в нем очерчены основные детали (инцест, детоубийство и каннибализм) представления, обреченного на продолжение своего существования даже после исчезновения полемик по отношению к новой вере
Ритуальная трапеза в форме таинства (евхаристии) либо лишь совместного застолья (греч. agàpe, т. е. безусловная, жертвенная любовь) является, наряду с крещением, основой христианской доктрины.
Противники новой религии обвиняли христианский ритуал в любой мыслимой гнусности, а чем секретней он являлся, тем он казался подозрительней. Антропофагия, естественно, была одним из самых тяжких обвинений: несмотря на утешения Плиния о невинном (лат. innoxius) характере пищи, потребляемой последователями, обвинители не понимали евхаристического ритуала, смешивая старые стереотипы с новыми представлениями[390].
Мы мало что знаем об этих обличениях, помимо скудной и фрагментированной информации, дошедшей до нас главным образом в опровержениях апологетов и отцов Церкви. Иустин Философ в своей «Апологии» (написанной между 160 и 167 годом) защищает христиан перед обвинением в питании человеческой плотью и «утолении жажды кровью». Однако всего лишь десять лет спустя группа христиан была поймана в Лионе с обвинением в каннибализме и инцесте и была приговорена к смерти[391]. В «Послании к Грекам» (итал. Discorso ai Greci) (написанном после 165) Татиан Ассириец опровергает обвинение, напоминая, что оно больше подходит олимпийским богам, пожирающим друг друга, и вспоминает Пелопа, предложенного в качестве блюда богам, Хроноса, пожравшего своих детей, и Зевса, проглотившего Метиду. Афинагор опровергает вменения в вину от язычников в «Прошении за Христиан» (итал. Supplica per i Cristiani) (176–177), утверждая, что христиане противятся убийству. Феофил Антиохийский в «К Автолику» (лат. Ad Autolico) (post 180) называет обвинения в каннибализме враньем, произнесенным клеветническими «языческими ртами», привыкшими черпать примеры каннибализма из собственных мифов
Как только тело превращено в мумие, нельзя ни в коем случае оставлять в стороне драгоценные кости, которые, «согласно многим»[336], будучи перемолотыми в пыль и растворенными в воде, становились целительными терапевтическими настойками: «для лечения болезней и поддержания здоровья в ход идут не только мумие, но и кости с жиром: схожие по своей природе, они дают телу облегчение, несравнимое с другими лекарствами»[337].
На виселице болтались трупы казненных в самом цвете лет: неразумная трата чудотворных соков и драгоценных веществ! Если бы медики только понимали, в чем их сила, то не оставляли бы их висеть больше, чем на три дня, а нашли бы телам висельников применение, жалуется Парацельс
Таким образом в медицинских и фармацевтических учебниках множились советы по превращению лабораторий медиков, алхимиков и аптекарей в мастерские по бальзамированию, кипячению и обработке тел, с детальными описаниями по готовке и сушке плоти, превращению костей в порошок, выделению жира для производства мазей, элеттуариев [фармацевтическая смесь], бальзамов, растворов и всевозможных настоек. Кладовка аптекаря, как и медика-анатома, все больше приближается к музею ужасов, как замечал Паре не без отвращения: если зайти в мастерские аптекарей, то можно наблюдать «члены и части мертвых тел, или же тела целиком, бальзамированные в черном дегте, издающие затхлый запах
Французский медик посвящает целый трактат развенчиванию эффективности терапевтических свойств трупного состава и не советует применять его. Паре находит применение в пищу иссушенных мертвых тел бессмысленным и отвратительным и напоминает, что в этом точно не состояла цель бальзамирования тел в древности[314]. Египтяне и в самом деле с ужасом наблюдали за каннибальскими практиками христиан: «местный народ не терпит, когда переносят какое-нибудь из этих тел, говоря, что подлые Христиане поедают их мертвые тела»
В заключительные века Средневековья мумие стало и в самом деле популярным: его ввозили из северной Африки и продавали по высокой цене во всех аптеках Европы. Как случается с любым товаром, на который неудержимо растет спрос, распространяются как официальные, так и нелегальные формы его добычи. Мы знаем, например, что в 1424 году в Каире были схвачены два преступника, которые доставали тела из гробниц, чтобы потом их сварить, а масла, поднимающиеся на поверхность, продать в Европе
Эффектом, схожим от прикосновения к мощам, обладала микстура под названием vinage, которую получали путем фильтрования телесных останков смесью из воды и вина, либо соками, которые испускало само тело святого. Подобная практика – и мы знаем, что она применялась к реликвиям Святого Николая, чьи мощи были перенесены с Востока, Иоанна Милостивого, святого Беркария, святой Вальбурги Хайденхаймской и святого Мавра – интенсифицируется начиная с XI века: из тела святого Бенедикта изготовляют целительные отвары, как сообщает нам очевидец Родольфо Тортарио, а из пыли, собранной в Ауденбюрге у захоронения Арнольфо ди Памеле, создают прекрасное медицинское средство, применяемое во Фландрии, Франции, Англии, Шотландии и Фризии[291]. Цезарий Гейстербахский приписывает чудотворные свойства мощам мучеников фиваидского легиона, с помощью которых добывается вода исцеляющая болезни и заразу[292].
В то время как тема съеденного сердца осваивается в литературе, ясным становится одно: дама должна умереть.