— Утки всего мира в опасности! — говорил Глин, когда мы шли с ним к пруду. — Люди борются с болезнями, с голодом, за мир во всем мире, но совершенно забывают об утках.
— Но мир во всем мире тоже важная вещь, — сказал я.
— Мир без уток? — гневно ответил Глин. — Кому он нужен?
если б все работали так же, как Карен, в мире бы не осталось места злу. Но меня бы в этом мире тоже уже не было. Я бы умер от перенапряжения
Я взял кружку, налил в нее чай и сел на свободный стул. Сам того не желая, я внес дисгармонию в сложившуюся тут атмосферу. Потому что уж очень они разные — те, кто пьет кофе, и те, кто любит чай. И нет у этих людей ничего общего, кроме кружек, которые они используют для своих напитков. Чайный человек — уютный, домашний, любит поболтать и послушать. Кофейные люди — птицы высокого полета. Парят на такой высоте, какой чайному человеку сроду не достать. Молча они созерцают движение жизни, наполненной чайными людьми.
На один день, специально чтобы прочитать лекцию по какой-то особенно заковыристой теме, к нам прилетела Виктория Смит из Лондонского института зоологии. Количеством званий и титулов она могла поспорить с Леонидом Ильичом Брежневым. Но если Леонида Ильича хоть и с трудом, но все-таки можно было понять, то речь Виктории была для нас недоступна совершенно.
Стыдно сказать, но я так и не понял, о чем была эта лекция.
— Рептилии — самый удивительный класс животных! Возьмем, к примеру, крокодила.
С этими словами Ричард нагнулся к какому-то ящику и вытащил из него полутораметрового крокодила.
Таблички на клетках, мои дорогие, играют большую роль в просвещении современного человека, — утверждал Кофе. — Человек, который пришел в зоопарк, похож на чистый лист бумаги. И нам, мои родные, важно не замарать его! Запомните — человека формируют таблички!
Таблички в Джерсийском зоопарке и вправду были необыкновенные: текст — крупный, рисунки животных — яркие. Такие таблички могли сформировать замечательных людей.
Лекции на тему просвещения в зоопарке нам читал человек с фамилией Кофе. Интересно, что при такой фамилии он больше любил чай.
Фа читал чисто научные лекции. Жестикулируя обнаженными по локоть руками как иллюзионист Акопян, он вертел сложные научные термины то так, то эдак, пока они не превращались в простые слова, какими, например, говорят на кухне. Он так блестяще владел искусством «разжевывания», что мог объяснить работу хромосом буквально на пальцах.
Когда грянули шестидесятые, к удивлению многих, в зоопарках стали вырастать постройки, которые иначе как авангардными и не назовешь. Медведей поселяли в бетонных кубах, лис в шарах, птицы оказались в сетчатых пирамидах. Спроектировать такое могли лишь люди, сильно увлекающиеся творчеством Кандинского и Малевича. В библиотеке МЦОСП я обнаружил фотографию гиббона из Лондонского зоопарка, который висел на железной штуке, напоминающей атомиум. Ничего более ужасного я не видел. Только ум закоренелого абстракциониста мог совместить атомиум с гиббоном
Воспитывать не обезьян надо, а людей. Чтобы они добрее стали