ищущие хотят понять одно: как и чем помогает тебе твоя вера, что подсказывает, от чего предостерегает, чем помогает – и какую цену приходится за все это платить? Где внутренняя логика твоих решений, где те маяки, с которыми ты сверяешь свой курс? Нет, не общие слова, не туманные термины, не благостные жития и золоченые ризы, а вот в чем она, твоя сила, твоя правда – здесь и сейчас?
права всегда бывают связаны с обязанностями, а свобода – с ответственностью.
Множество людей в наших странах живет свободнее и сытнее, чем жили их предки с Рюриковых времен, но им остро не хватает смыслов и ценностей, превосходящих потребительскую рекламу и политическую демагогию. Грубо говоря, они хотят знать, что живут не только ради новой марки автомобиля или партийного флага, они хотят иметь более высокие цели, но не всегда знают какие, хотят уважать себя и свою страну, но не всегда видят за что
Есть даже такой анекдот: «Наша семья держится на хорошем аппетите и чувстве вины».
«Глас хлада тонка и тамо Господь» (3 Цар. 19:11–12).
Это перевод откровенно предвзятый, достаточно привести только один пример: в послании Колоссянам 1:16 о Христе говорится «Им создано всё», но в этом переводе мы читаем «посредством его сотворено всё остальное» (то есть Христос оказывается тоже сотворенным). Как ни крути, а получилась натуральная ересь, если подходить с точки зрения традиционного христианства, но для свидетелей Иеговы именно так и будет правильно.
Сегодня на том же английском множатся переводы, предназначенные для специфических аудиторий: молодежи, феминисток, малограмотных иммигрантов, которым надо всё изложить на предельно упрощенном языке, и т. д.
На месте не стоит не только наука, но и сам язык. Даже очень хорошо известные слова ветшают и меняют свои значения. В нашей речи, например, слово «жертва» утратило всякое религиозное значение, так называют пострадавших во время стихийных бедствий или войн. А ведь библейская жертва означает не разрушение, а созидание отношений между Богом и человеком. Как тогда поймет наш современник выражение «мирные жертвы» (оно встречается в Синодальном переводе)? Скорее всего, как указание на погибших мирных жителей. Но речь идет о праздничном жертвоприношении и радостном пире.
Отдельно стоит сказать о переводах Евангелий Л. Н. Толстого. Точнее, это были не переводы – ну разве мог Толстой просто переложить евангельский текст, ничего в нем не исправив? Его «Соединение и перевод четырех Евангелий» вышло в Женеве в 1891–1894 годах и, в сокращенном виде, в России в 1906 году. Это вольный пересказ отдельных страниц Евангелия, проповедующий собственное вероучение писателя. Разумеется, в нем не нашлось места ничему, что противоречило бы его воззрениями: нет в нем места чудесам, включая и Воскресение Христово. Христос Толстого – моралист, вроде самого Льва Николаевича, и никак не более того. А стиль этого текста – полная противоположность победоносцевскому:
при фундаменталистском подходе текст бронзовеет в виде законченных догматических формулировок, изреченных единожды и на все времена. Из него уходит личное измерение, он уже становится не свидетельством о жизни людей, а правилами, по которым людям следует жить