Если подумать, она почти треть жизни выстраивала вокруг себя границы. Стены окружали ее саму и маленький мирок, из которого она предпочитала не высовываться.
И теперь была в порядке. В таком порядке, о котором тебя спрашивают окружающие, а ты вечно отвечаешь, что все с тобой окей, потому что правда — это слишком надолго. И, может, ты к ней не готова. Скорее всего, не готова.
детстве все просто: если ты падаешь, то слезы льются сами, иногда целыми водопадами и так быстро, что не успеваешь остановить. А когда ты становишься пустым, боль постепенно исчезает. Превращается во что-то терпимое. Во взрослом возрасте жалость к себе может превратиться в ужасное оружие саморазрушения. И в то же время совсем без нее ты рискуешь лишиться и страха. Превратиться в идеального солдата, который бросается на всю колючую проволоку, попадающуюся по пути. Бывает время для всего. В том числе и для жалости к себе. Пусть мимолетной. Пусть едва позволимой.
Правда о том, что следование правилам не приведет тебя к счастливому концу. Ведь ты можешь быть сколь угодно «хорошим», но не потому, что сам так решил, а потому, что от тебя этого ждут. Да и «хороший» не зря в кавычках: когда вдруг понимаешь, что мир куда сложнее и больше, чем тебе казалось, мыслить без полутонов становится невозможно. Как и считать, что счастливый конец — то, чего стоит ждать
Первой стадией было отрицание. Как по нотам. Но что Уля должна была отрицать? То, что она оказалась в лифте? Или то, что это все-таки лифт?
Так и оставалась заложницей тринадцатого этажа. Не то чтобы ей не нравилось это число. Оно казалось даже успокаивающим, добавляло некой определенности: например, в пятницу тринадцатого всегда было чем заняться, потому что телеканалы чтили традиции и по вечерам гоняли отборные ужастики категории Б. Вечера обычных пятниц Уля тоже частенько проводила перед телевизором, но ужастики были вишенкой на торте. Ведь в них даже неизвестность подчинялась законам — не то что в реальной жизни.
Она переживала, что в четырнадцать все еще покупает журналы с диснеевскими персонажами и коллекционирует обертки от жвачек
Если перестать врать самой себе, можно наконец начать учиться хоть чему-нибудь.
Ведь ты можешь быть сколь угодно «хорошим», но не потому, что сам так решил, а потому, что от тебя этого ждут.
В этом проблема маленьких местных студий — да и вообще всего маленького и местного. Ты будешь работать кем угодно, а если повезет, еще и делать то, что прописано в твоем трудовом договоре.