Все русские революции — 1905, 1917 и 1991 годов — совершались во имя модернизации и демократии, но складывающиеся в результате режимы упорно тяготели к авторитаризму. Поэтому ученым и образованной публике остается лишь размышлять, существуют ли в России культурные условия для успешной демократизации или ей внутренне присуща склонность к авторитарному режиму. Можно ли сказать, что российская политическая культура по сути своей невосприимчива к демократическим институтам?
Фарид Закария назвал этот феномен «нелиберальной демократией»; другие определяли его как «номинальный» конституционализм, «управляемую» демократию или состязательный авторитаризм
Газета «Правда» признавала, что даже в передовых колхозах зерноуборочный комбайн может собирать только половину зерна на полях, и советовала крестьянам использовать более простые машины для сбора остального [311]. Анонимные формы протеста
В сравнении с беспаспортным большинством, комбайнеры и трактористы стали привилегированной группой в колхозе; они получали паспорта, и более того — в отличие от рядовых колхозников — зарплату и минимальный доход в денежной и натуральной форме, гарантированные государством с 1935 года [308]. Другая причина неприязни к комбайнам: в особых условиях 1936 года, когда урожай был столь низким, обязательная его часть шла механизаторам в качестве оплаты и в убыток для других членов. «Сейчас урожай такой плохой, но за комбайн надо платить зерном», поэтому председатели колхозов «Красный пахарь», «Чапаев» в Саратовской области и «Подольский» в Западной области отказались от использования комбайнов [309]. Парадоксально, но комбайны, облегчающие сельский труд, конкурировали с рядовыми колхозниками, оставляя их без работы. Если бы комбайн собрал весь урожай зерна, колхозники не заработали бы трудодней и не получили бы зарплату осенью. Хуже того, крестьяне жаловались на низкое качество уборки комбайном — до 10 и даже 20 процентов зерна терялось, унесенное ветром или как-то иначе [310].
Волна арестов духовенства, верующих и закрытия церквей последовала в 1937–1938 годах. Основными группами репрессированных в селах во время Большого террора стали возвратившиеся кулаки, верующие и сектанты.
Международная энциклопедия социальных наук» определяет политическую культуру как «совокупность мнений, убеждений и настроений, которые придают смысл политическому процессу, и формируют предпосылки и правила, обусловливающие поведение в политической системе».
В выражениях протеста — стачках (например, в Иваново в 1932 году), отстаивании крестьянских
Кроме того, это отражает тенденцию к атомизации общества, когда индивидуальные или анонимные формы выражения (написание письма) доминируют над коллективными действиями.
Любовь Шапорина видела эту дихотомию, когда отмечала в своем дневнике несовместимость мрачных, серых лиц толпы на Невском проспекте и радостных песен из радиорепродуктора
Один студент сказал в послевоенном интервью: «Мы находили всю пропаганду очень скучной, и худшими уроками в школе были уроки по конституции. Они так много и так часто говорили о конституции, что никто не слушал, и мы просто сидели с закрытыми ушами, и в результате большинство детей даже не могли запомнить номера статей конституции и текста, хотя прослушали ее сотни раз» [207]. Почти 20 процентов респондентов Гарвардского проекта, однако, назвали агитационные