Пятясь, Марк Феликс уходит в глубокую карагандинскую ночь. Ее жерло не знает времени.
В жаркие дни Аня и Йоханна залезают в теплую, чуть илистую и ржавую воду в бочках на разных концах огорода и перекликаются между собой
Так кричал командир в летном училище — чувствуй телом углы атаки, ягненок! Стань своим телом наконец! Весь стань ухом! Самолет взлетает и идет к посадке под углом, у каждого летчика привычные углы. Напрягай, напрягай врожденную эквилибристику, пой. Этот несъедобный ртутный шарик в мятном горле, каковы его перекаты, вкусны?! Как полощется он в глотке!
порой одинаковые. Фридрих и Ерканат как родственники. Русский язык у обоих напряженный, неуверенный, но это единственный их общий язык. Ерканат жизнь Фридриху спас, приютил, подкормил, работу нашел, погибель была бы немцу без казаха
Разговорил он все же дома «немого» старого казаха — тот, оказывается, и по-русски говорит, и, конечно, по-казахски, но далеко не с каждым. Начал Фридрих запоминать казахские выражения. Быстро идет у него казахский в гору. Любопытный Ерканат тоже попросил Фридриха говорить по-немецки. И изумился: Федя, сынок, да ты послушай, как похожи звуки в казахском и немецком языках, похожи наши глотки! Пляшут казахский и немецкий языки каждый свои танцы, а движения
как с горки, скатываются и ударяются о землю наковальня и молот. За минуту она теряет слух, в уши, как гвозди, входят плотные конусы воды
Этот собор доращивался в разные эпохи, он разного роста, цвета. Смотрит на Йоханну снизу вверх. Его огромное оголтелое существо лежит на вертикальной прозрачности неба. Йоханна наклоняет голову к своему плечу, с ее виска
Йоханна похожа на свою бабушку Марийку: ее точеное хрустальное лицо разбивается на маленькие фигурные обломки, их много в закромах Юлиана, эти осколки, их массу клюют голубки с кровавыми глазами, и яйца этих птиц, красные, похожи на пяточки новорожденного
удивительной музыки. Ключи, которые питают внутренние реки, тоньше экстаза. Опусти голову в Волгу, в свою внутреннюю Волгу, странник, над тобой взойдет звезда. Река Нура — струйка пота на коже Казахского мелкосопочника, ее вода в низовьях солоноватая, Ишим и Тенгиз ждут Нуру. Немец, русский, волжанин, в реке, в сильной реке твое мясистое сердце, мускульный красный мешочек, в Волге, не в Нуре, ни одна река не похожа на другую, оставь здесь, брось сюда свое сердце, пусть барахтается в воде без тебя
Когда ощущаешь свои внутренние реки, жизнь становится постоянным спутником. В уединении и без малейшего внешнего воздействия ты можешь достигнуть уникальной эмоции. Она будет равна помноженному на тысячи раз блаженству от одновременного общения с родственным тебе и очень желанным человеком и звучащей рядом