Я воспеваю собак горемычных, тех, что одиноко бродят по кривым переулкам огромного города, как и тех, что, приставь к бесприютному человеку, сказали ему своими умными моргающими глазами: «Возьми меня с собой и, быть может, нам удастся, слив две наши бедственные жизни, найти хоть немножко счастья».
Изучение прекрасного – это поединок; в страхе кричит художник перед своим поражением.
И я засыпаю в гордом сознании, что жил и страдал жизнью других, непохожих на меня людей. Быть может, вы скажете мне: «Уверен ли ты, что эта легенда верна действительности?» Но что мне за дело до того, какова может быть действительность, существующая вне меня, если моя легенда помогла мне жить – ощутить, что я существую, ощутить самого себя.
Когда я кусаю твои волосы, упругие и непокорные, мне кажется, что я пожираю воспоминания.
Кто не умеет населять свое одиночество, тот не сумеет чувствовать себя одиноким среди людской суеты.
О презренный пес! Если б я предложил тебе сверток с пометом, ты бы стал нюхать его с наслаждением и, быть может, сожрал бы его. Таким образом недостойный товарищ моей печальной жизни, ты уподобляешься публике, которой всегда нужно преподносить не изысканные ароматы, ибо они раздражают ее, а старательно подобранные нечистоты.
Сколько раз созерцал я с улыбкой умиленья этих философов на четырех лапах, этих услужливых, покорных или преданных рабов, которых республиканский словарь отлично мог бы причислить к должностным лицам государства, если бы только республика, чрезмерно поглощенная заботами о благоденствии людей, нашла время воздать по заслугам и псам
ночи приходится преодолевать равнодушие публики и выносить несправедливость хозяина труппы, забирающего себе львиную долю и съедающего суп за четверых
Не справедливо ли будет, чтобы столь усердные комедианты, прежде чем пуститься в путь, наполнили желудок густым сытным супом? И неужели вы не будете снисходительны к маленькому проявлению чувственности у этих бедных тварей, которым с утра до
по кривым переулкам огромного города, как и тех, что, приставь к бесприютному человеку, сказали ему своими умными моргающими глазами: «Возьми меня с собой и, быть может, нам удастся, слив две наши бедственные жизни, найти хоть немножко счастья»