Кроме того, Горбачев и Лигачев пришли к власти не просто как провинциалы, а как ненавистники центральной бюрократии, которую им приходилось убеждать поддержать их инициативы и требования в бытность первыми секретарями региональных комитетов партии. Там у себя они были «первыми лицами», полновластными командирами, а в Москве на них скептически посматривали даже чиновники невысоких рангов, особенно когда они уверенно «вносили предложения», казавшиеся сотрудникам общесоюзных министерств и ведомств примитивным и грубым лоббизмом. Энергия разрушения центральных институтов управления СССР у Горбачева явно превышала банальные цели передачи максимума полномочий региональным управленческим структурам.
В СССР реконструкции промышленных предприятий предпочитали новое строительство. Реконструкция означала остановку цехов, а то и всего завода целиком. Это вело к срыву производственных планов, отправке рабочих в неоплачиваемый отпуск и другим серьезным последствиям, в том числе незапланированным. Незапланированным потому, что темпы реконструкции сложно было рассчитать — когда прибудет новое оборудование (в полном ли комплекте, в рабочем ли состоянии), удастся ли под него перестроить в срок помещение и переложить коммуникации, начнут ли в срок работы строители-подрядчики и монтажники
Грузовики были крайне прожорливы. Их очень надежный мотор при крейсерской скорости в 60 км в час потреблял у ЗИЛ-130 (1962–1984) 30 литров бензина на 100 км, у армейского ЗИЛ-131 (1966–2002) — 40–45 литров, а у утяжеленного трехосного ЗИЛ‐133 (1975–1992) расход был и вовсе 48,3 литра
а 1976 год товарооборот между СССР и ФРГ составлял порядка 9,2 млрд марок (при дефиците со стороны СССР 1,8 млрд марок). Однако если 85,8% экспорта СССР составляли сырье и полуфабрикаты, при этом 58,8% из них приходились на углеродное сырье и только 14,2% составляли готовые изделия, то ФРГ поставлял в СССР исключительно высокотехнологичную продукцию по многим ключевым направлениям машиностроения и химической промышленности
Принимаемые меры не срабатывали. На местах вынуждены были ввести талоны и продовольственные карточки. Ко мне шли нескончаемым потоком просьбы. Просили все республики, области, крупные промышленные центры, армия. Всем нужны были товарные ресурсы, которых у меня кот наплакал. Бумаги были и от Горбачева и Рыжкова, с их категоричными резолюциями «Надо помочь!». За одну неделю поступало просьб на сумму, превышавшую весь годовой резерв Минторга. На сессиях Верховного Совета СССР, на пленумах ЦК КПСС все искали меня. Приходилось прятаться в туалетных комнатах. А там курят. Я же по рекомендации врачей курить бросил в 1977 году. Опять закурил…
у них появлялось больше свободного времени, которое тратилось на просмотр телевизора и потребление алкоголя.
Однако на первом этапе, в начале реформ (1985–1986) Горбачев в экономической сфере начал реализовывать милитаристскую и дисциплинирующую программу Андропова 1982–1983 годов, которая подразумевала перевооружение ВПК и борьбу с «распущенностью», под которой понимался и алкоголизм. Даже создание Госагропрома на первом этапе было не мерой по либерализации, а существенным ужесточением системы управления в этой сфере, соответствующей горбачевскому проекту 1981–1982 годов. Лишь после отставки Тихонова и прихода на пост предсовмина Николая Рыжкова, а также резкого падения мировых цен на нефть, которое поставило под вопрос возможность проведения начатого курса на полное техническое переворужение промышленности, из запасников был вынут проект реформы 1984 года, частично отраженный в «плане Черненко» того же года, который стал подаваться как новаторство именно горбачевской и рыжковской команд. Со второй половины 1986 года идеология дисциплинирования постепенно начинает уходить в прошлое, однако стратегия поддержки милитаризации держится еще два года, поскольку является естественной для «производственников» во главе с Рыжковым и «аграрников» во главе с самим Михаилом Горбачевым.
Кооператоры быстро приобрели покровительство первых лиц. Павлов приводит в этом отношении показательный эпизод, когда на заседании Политбюро, где рассматривался проект закона о кооперации, Шеварднадзе (в первую очередь) и Яковлев надавили на министра финансов Бориса Гостева, чтобы тот отказался от предполагаемого налогообложения кооператоров. Идея была в том, чтобы как минимум на год освободить их от всех налогов. Аналогичным образом на заседании Совета министров СССР, где рассматривался этот вопрос, выступили академические специалисты (Павел Бунич, Владимир Тихонов и другие). В результате год Минфин брал с кооператоров только 3% от прибыли, что, по мнению Павлова, позволило теневым предпринимателям легализовать все свои незаконно заработанные капиталы, просто получив свидетельство о том, что они занимаются одним из видов бизнеса, и заплатив такой небольшой процент1169.
Но возраст «кремлевских старцев» не был главной проблемой. Пожилые и даже откровенно старые руководители государств (к моменту освобождения ими должности) — явление достаточно частое. Конрад Аденауэр освободил пост федерального канцлера в 87 лет, Людвиг Эрхард — в 79, Гельмут Коль — в 68, а Ангела Меркель — в 67. Однако вряд ли кто-то может сказать, что при них экономика Германии недостаточно хорошо реформировалась или испытывала глубокие проблемы. Шарль де Голль и Франсуа Миттеран были президентами до 79 лет, и их президентство тоже обычно оценивается положительно. Главный в мировом масштабе политический конкурент четырех советских генсеков 1980‐х годов — Рональд Рейган — ушел со своего поста в 78 лет, возродив страну и победив в холодной войне.
На этом фоне оставившие свои посты в 76 лет Брежнев, Косыгин, Кириленко и Устинов, в 74 года — Черненко и Байбаков, в 71 год — Гришин и в 70 лет — Андропов не выглядят столь уж специфически советскими политическими старожилами. Рекордсменами среди «засидевшихся» членов Политбюро из этой группы стали Громыко и Суслов (ушли в 79) и Тихонов (ушел в 80), но и те не побили рекордов политического долгожительства для развитых западных стран. Реформаторы Косыгин, Андропов и Владимир Кириллин (ушел в 68 лет с поста зампреда Совета министров) были готовы начинать реформы в любой момент и готовили их на момент ухода в отставку. И, наоборот, «закостенение» Брежнева началось в 1972‐м, когда ему было 66.
Андропов, а потом Черненко не выходили из больниц и уже мало интересовались экономическими вопросами, остававшийся «на хозяйстве» Тихонов после бурного 1983‐го ослабел. К весне 1984 года он поделился своей властью с набравшим политический вес Михаилом Горбачевым и следовавшим за ним Николаем Рыжковым.