Однако движение за права животных требует от людей большего альтруизма, чем любое другое освободительное движение. Животные не могут сами требовать для себя прав, голосовать против условий своего содержания, проводить демонстрации или бойкоты. Люди могут угнетать другие биологические виды вечно — или до тех пор, пока планета не станет непригодной для жизни. Будет ли наша тирания продолжаться в подтверждение того, что мораль обесценивается, наталкиваясь на эгоизм, о чем всегда говорили самые циничные поэты и философы? Или мы бросим ей вызов и покажем свою способность к истинному альтруизму, покончив с безжалостной эксплуатацией других видов не под давлением мятежников или террористов, а потому, что признаем невозможность морального оправдания прежних взглядов
Мы должны учитывать интересы животных просто потому, что эти интересы у них есть и было бы несправедливо исключать их из сферы нашей моральной заботы; если мы ставим рассмотрение их интересов в зависимость от благоприятных последствий для людей, то тем самым признаем, что интересы животных сами по себе не заслуживают внимания
Это заключение будет верным, даже если окажется, что растения так же чувствительны, как животные: ведь мясная промышленность настолько неэффективна, что мясоеды косвенно ответственны за уничтожение примерно в десять раз большего числа растений, чем вегетарианцы
Например, очевидным шагом вперед будет использование приманок, которые вызывают бесплодие, а не мучительную смерть
Добавлю еще одно соображение по поводу аргумента о том, что убийство одного животного компенсируется рождением другого. Те, кто так хитро защищает свое право есть свинину или говядину, редко понимают, какие следствия вытекают из этого тезиса. Если рождение любых существ — благо, то при прочих равных благом будет дать жизнь и максимально возможному числу людей; если же упирать на то, что человеческая жизнь важнее жизни животного (так больше шансов убедить мясоедов), то аргумент — увы! — обращается против тех, кто его приводит: ведь если не скармливать зерно скоту, то им можно накормить больше людей, а значит, все мы должны стать вегетарианцами
Постоянный доступ к пище на ферме нельзя считать безусловным благом, поскольку это лишает животное его главного занятия — поиска еды
Я не утверждаю, что животные способны руководствоваться моралью, а лишь говорю, что моральный принцип равного учета интересов должен распространяться на них так же, как на людей
Мы можем сожалеть о том, что так устроен мир, но бессмысленно считать животных морально ответственными за свои поступки или виновными в них. Однако любой читатель этой книги способен сделать моральный выбор. Мы не можем уйти от ответственности за этот выбор, подражая действиям тех, кто выбор сделать не способен
Эта аналогия устарела еще в 1785 году, когда Уильям Пейли опроверг ее, отметив, что люди могут прокормиться и без убийств, а у других животных нет выбора — они должны убивать, чтобы выжить13
сентиментальный антропоморфизм куда менее опасен, чем противоположное ему удобное и утешительное убеждение, будто животные — это лишь комочки глины, из которых мы можем слепить все, что захотим