— Пожалуй, я пойду, — сказал белый бада, — хвост поищу.
— Да темно уже! Куда ты? — пытался остановить его чёрный. Но ничего не вышло. Так белый бада и убежал. Только почему-то не вернулся.
Тут в комнату тихонько протиснулись зоки.
— Мы песню про вас сочинили, — сказал зок Мёдов, — спеть хотим.
— Пойте, — разрешили бады.
— А похвалите? — спросил зок Мю-одов.
— Похвалим.
— А шоколадочку дадите?
— Дадим.
— Давайте! — потребовал Ме-одов.
— После песни, — сказал чёрный бада.
— А теперь-то ты как? — сочувственно спросил чёрный бада.
— Видишь, опять сбежал. Думаю, в лесу поселиться с волками. Я волков не боюсь, если что — забодаю.
— А чего же зоков не забодал?
— Сильно не бодал, правда, рога не поднимаются, маленькие они, глупые. А слегка побадывал, да толку нет — всё с них как с гуся вода.
— И все так? — спросил чёрный бада.
— Все, — грустно ответил белый, — все с ними маются, а поделать ничего не могут.
— Надо объединяться, — решительно произнёс чёрный, — и всем вместе зоков воспитывать.
— Тогда и зоков придётся объединить, — возразил белый бада, — а это никуда не годится. Они, если все вместе соберутся, — спасу не будет. Мы ведь пробовали объединяться, даже районное управление бадов организовали, это ты тут на отшибе живёшь, ничего не знаешь. Мы теперь и называемся «районные бады». Зоки у нас поровну разделены. А толку нет. Они теперь чуть что — жалобы на нас в район пишут. На меня такое написали, что я наизусть выучил, — обиженно сказал белый бада:
Мы тут банку уронили
И разлили весь компот.
И пошли в мёдохранили-
Ще в надежде выкрасть мёд.
Вдруг напал бадамец белый
Да как начал нас терзать!
До того остервенелый,
Прямо страшно рассказать!
— Да… — пожалел его чёрный бада, — бадская наша жизнь.
— Вот отдохну у тебя денёк и побегу, — сказал белый бада.
— Ну и что звери? — спросил чёрный бада. — Согласились?
— Какое там, — махнул копытом белый, — озверели прямо. Уходи, говорят, от нас к своим зокам, не то закусаем. Неровён час, они и у нас заведутся. Вытащили меня из норы и назад сослали. Да. Только я ведь опять сбежал. Но на беду чемодан с собой взял. Я тот чемодан ещё с вечера приготовил — вещички кой-какие, еду. Утром пораньше встал, чемодан в зубы и бежать. Целый день мчался без остановки и чемодан этот тяжеленный на себе тащил. Вечером открываю — покушать захотел перед сном, — а там зоки. Да не просто зоки, а с мёдом. Они, видишь, едой запаслись в путешествие, попутешествовать со мной захотели… А я-то целый день от них убегал, да ещё их на себе тащил с этим ихним мёдом… тьфу! — разозлился бада.
Дома он вымыл белого баду в ванне, причесал и покормил.
— И у тебя зоки завелись? — шёпотом спросил белый бада.
— Да вот, — ответил чёрный, — вчера.
— А я думал у тебя укрыться, но, видно, никуда от них не денешься, — сказал белый бада и горестно махнул копытом. — У всех зоки, спасу от них нет. Я, знаешь, маялся-маялся со своими и сбежал. Дом бросил, друзей бросил, всё из-за них, зоков. В Африку сбежал, как был в одной шкуре. Нору там себе вырыл, постельку завёл, кастрюльки. Вдруг письмо приходит от моих зоков главному носорогу. Мол, от нас бада сбежал и некому стало нас кормить, поить, купать, катать… — там на пяти листах было написано, чего у них некому стало делать, а всё, бывало, я один крутился. И просим, мол, нам для этих дел взамен бады зверя какого-нибудь выделить, тигра там или слона. Можно и носорога, только чтобы с носом, но без рогов. Не то сами приедем к вам жить. И подпись: зоки.
Явились зоки только поздно вечером. Бада как раз все дела переделал, сидит на лавочке, отдыхает. Видит — идут, да не просто идут, а из леса и к тому же что-то тащат. Тут и зоки баду завидели, бросили свою ношу, к нему подбежали.
— Слышь, бада, мы волка в лесу затравили! — победно закричал зок Мёдов. — Хочешь шкуру посмотреть? Жуть какая волчья!
— Где это, где это? — забеспокоился бада, присматриваясь к брошенной шкуре.
— Да в лесу же, тебе говорят, — отозвался Ме-одов. — Домой шли, глядь — волчище!
— Зоки, а что же это он с рогами-то? — испуганно охнул бада.
— Да такой попался, рогатый.
— Мы его подкараулили да как крикнем: «Попался, рогатый!» — вмешался зок Ми-одов. — Он и упал замертво.
— Ай-ай-ай, — запричитал бада и побежал туда, где зоки бросили свою ношу, — вот ведь несчастье-то.
— Живой, что ль? Живой или нет? — затеребил он знакомого белого баду. — А худой-то, худой стал, и впрямь одна шкура осталась. Кто же это так тебя укатал?
Белый бада со стоном приоткрыл глаза и прошептал: «Спасайся…» — но, завидев зоков, зажмурился и больше не подавал признаков жизни. Бада, причитая, взвалил его на себя и понёс в дом.
Зоки переглянулись и дружно запели:
Белый бада прибежал,
Чёрный бада прибежал.
У белого бады белые бока,
У чёрного бады чёрные бока.
У белого бады белая нога,
У чёрного бады чёрная нога.
У белого бады белые рога,
У чёрного бады чёрные рога.
У белого бады нет белого хвоста,
У чёрного бады нет чёрного хвоста.
— То есть как это нет! — возмутился чёрный бада вместо того, чтобы дать шоколадочку, — вот он, хвост.
— А ты оторви, — сказал зок Ме-одов, — из песни слова не выкинешь.
А белый бада и впрямь не обнаружил хвоста.
— Да он по дороге оторвался, — успокоил его зок Ми-одов, — когда мы тебя за хвост тащили.
Бада ему ложкой по банке постучал и спрашивает:
— А где мёд?
Зок захмурился, захмурился, потом говорит:
— С моей точки зрения тут «ДЁМ» написано, дом, значит, вот я и живу тут. А ты кто такой?
— Чёрный бада, — представился бада, поклонившись.
— А… — буркнул зок, — пчёлы про тебя все уши прожужжали.
— Так ты от пчёл отселился, — догадался бада.
— Да, с пчёлами не жизнь, — сказал зок, — жалостливые очень, чуть что — жалиться начинают, жадничают.
Хорошие зоки на дороге не валяются, они валяются на диване.