В этом отношении будет небезынтересно хотя бы вкратце рассказать, какой символический смысл вкладывают масоны в имя царя Соломона и как его трактуют. Само имя Соломон обычно подразделяется на три части: СОЛ-ОМ-ОН, которые, соответственно, и вместе и раздельно символизируют свет, славу и истину.
Вера в Бога и вера в бессмертие – таковы суть и дух веры масонства, и свидетельством тому – все его символы, ритуалы и тайны.
навязывает людям в форме объективного управления – демократии, монархии, диктатуры и прочего. В растительном мире все возникает из потаенного семени. Любое человеческое существо – продукт таинственного феномена под названием жизнь. Жизнь зарождается в темноте, незримо и сокровенно, и через столь же таинственный процесс рождения становится явью. Да и любая общественная деятельность – религиозная, социальная, экономическая или политическая – тоже исходит из скрытой посылки, из некой фундаментальной идеи, прочувствованной, сформулированной и обнаруженной в латентном виде в уме Природы, или Бога.
То же самое справедливо и применительно к масонству. За внешней формой стоит идея – божественная, как все идеи, и воплощающая ее мысль, План и цели Бога. За внешним символизмом масонской работы стоит масонский идеал, интерпретируемый сегодня в категориях этики и филантропии, но открытый более глубоким, а возможно, и более верным толкованиям.
Таким образом, масонство – это, прежде всего, система и последовательность символов. Именно благодаря правильному употреблению этих символов и пониманию аллегорических ритуалов участник масонской работы обретает то интуитивное постижение, на котором зиждется фундамент Храма Господня. И только тогда, когда он путем подобного постижения воссоединяется со всем человечеством и ощущает себя неразрывной частью его развития, только тогда он обретает ключ к пониманию взаимосвязи трех храмов, упомянутых в Библии: скинии в пустыне, храма Соломона и храма Иезекииля, о последнем из которых до нас дошло только его описание. Ибо символическое назначение всех трех может быть понято только в свете истории эволюции человечества.
Символ можно определить и как экстернализацию, или материализацию, на физическом плане внутренних реальностей и субъективных причин, которые кроются за внешними эффектами или ответственны за них. Никто не будет спорить с тем, что все, материализующееся на плане осознанных чувств, уходит своими корнями в невидимый мир идей. В мире управления, например, причиной всего является идея, которую улавливает пытливый ум руководителя, затем подвергает эксперименту и наконец
имволизм пронизывает масонство сверху донизу, входя органической частью во все его ритуалы, обряды, церемонии и сказываясь как во внешней работе, будь то возведение храма из камня или общественная деятельность, так и во внутренней – в возведении внутреннего храма Красоты или нравственном самосовершенствовании[15]. Поэтому, собственно говоря, если бы не было символизма, то не было бы и самого масонства как такового.
Однако что есть символ, и как его понимать?
Символ – это внешний, видимый, осязаемый знак внутренней духовной реальности. Это общераспространенное и общепризнанное определение, с которым согласны абсолютно все, а раз так, то за внешними формами масонской работы, за ритуалами и целой системой символов действительно таится некая духовная ценность, явленное учение, которое в состоянии обнаружить лишь те, чье видение стремится выйти за рамки обусловленного.
Из сказанного ясно, что масонская деятельность в Петербурге во второй половине 1770-х годов носила хотя и беспорядочный, но очень оживленный характер. Метания «братьев» из стороны в сторону, неожиданные переходы из одной системы в другую: от «Строгого чина» к английскому масонству, от Елагина к Циннендорфу, и далее, от шведско-берлинской системы к розенкрейцерству – все это свидетельствовало о том, что в русском масонстве происходили новые лихорадочные искания и что русское общество стало предъявлять к масонству новые требования и жадно искать в нем ответов на пробудившиеся вопросы.
Как складывалась судьба Елагинских лож в последующие восемь лет, неизвестно. Известно лишь, что в 1784 году они были закрыты. Есть, правда, сведения, что весь этот период Елагинские ложи действовали совершенно свободно и беспрепятственно, но в 1784 году по желанию Великого Провинциального Мастера и с согласия членов лож, хотя и без надлежащего приказа со стороны высшей масонской верхушки, работа их по непонятным причинам была приостановлена. Когда об этом донесли императрице, та велела своим поверенным передать руководству ордена, что она «за добросовестность его членов избегать всяких контактов с заграничными масонами, при настоящих политических отношениях, питает к ним большое уважение». Но уже через два года, в 1786 году, Елагин восстановил деятельность своих лож, хотя и на совершенно новых основаниях. Но на тот момент Циннендорфская система в России находилась уже в стадии упадка и стратегическое преимущество постепенно переходило к новой шведской.
аким образом, в начале 1770-х годов в России появились сразу две сильные масонские организации, немедленно вступившие в борьбу между собой за влияние в стране. Поскольку перипетии взаимоотношений этих двух систем составляют важную главу в истории русского масонства, мы остановимся на них чуть подробнее.
ложи стоял управляющий, называвшийся по-разному: Мастер Стула, Венерабль, Префект, Настоятель, Председатель. Помощник управляющего назывался Местным Мастером.